В ГОСТЯХ У БЕЛГО МЕДВЕДЯ

                              

                                 В ГОСТЯХ У БЕЛОГО МЕДВЕДЯ

О.Бундур

 

С САМОГО НАЧАЛА

 

Пока мы шли через льды Северного Ледовитого океана к полюсу и обратно, я смотрел на ледовые поля и представлял себя там, идущим на лыжах, с собачьей упряжкой и нартами.

На нартах у меня запас пемикана – это смесь сухого, тёртого в порошок мяса и жира – для себя и для собак. А ещё каяк – складная брезентовая лодка, палатка, спальный мешок, смена меховой одежды и обуви, керосинка и керосин, топорик, посуда и ещё десятки других вещей, необходимых в таком походе.

Я шёл по глубокому снегу и по льду, прорубал в торосах проходы, я переправлялся на каяке через разводья или обходил их, пройдя лишних десять-двадцать километров.

Я проваливался в промоины и ложился спать в мокрой одежде, согревал себя керосинкой, экономя керосин, а утром просыпался в промёрзшем насквозь спальном мешке.

Я видел и слышал торошение льдов, когда ледовые поля со страшным грохотом и трес -ком сталкивались, наползали друг на друга, льдины становились дыбом, превращаясь в торосы.

А я всё шёл и шёл…

Так покоряли полюс первые отчаянные храбрецы. Погибали, замерзали, не дойдя до полюса, терялись в бескрайних ледяных просторах Арктики.

И всё-таки человек покорил полюс!

А теперь мы на атомном ледоколе «50 лет Победы» идём к Северному полюсу.

Я не считаю себя покорителем полюса. Много ли геройства надо, чтоб на мягоньком диване, в уютной каюте, на мощном ледоколе дойти до полюса.

Герои – они, первые. Это они преодолевали пешком тысячи смертельных километров, чтоб теперь мы смогли повторить их путь.

Своей заслугой я буду считать, если сумею передать хотя бы часть красоты, бесконеч -ности и величия Арктики.

Это и будет моим полюсом!

 

МОРСКОЙ ЯЗЫК

 

Я считал, что русский язык хорошо знаю. В школе с ним не было неприятностей, да и в библиотеке моей полно разных словарей и я часто ими пользуюсь…

В номер, где я буду жить, меня проводил старпом Сергей. Было жарко и я спросил Сергея:

- А как в номере окошко открывается? –

- В твоей каюте иллюминатор открывается так же, как и в других. – И показал, как.

Мне было неловко. Надо быть внимательным, подумал я.

Разложив по шкафам вещи, по крутой лестнице поднялся на мостик и спросил капитана:

- А лестница крутая – для экономии места? –

Капитан внимательно посмотрел на меня:

- Это ты на даче своей лезешь на чердак по лестнице. Здесь трап. Мотай на ус. -

Ага, понятно, намотал.

Уже вышли в открытое море, волна была небольшая, но пол под ногами дрожит. Я опять к капитану:

- Пол дрожит под ногами от работы моторов или от волны?

- Не пол, а палуба, дрожит от работы машин. Усёк?

Усёк, думаю, опять впросак попал. Ой, как неловко…

К штурману подошёл. Ну, тут, думаю, всё в порядке.

- С какой скоростью плывём? Сколько километров в час? –

- Мы идём со скоростью восемнадцать узлов. А узел равен одной миле. –

Ну вот, хоть и в море идём, и вода кругом, а я в лужу сел.

Смотрю, рулевой в высоком кресле сидит. Одной рукой руль держит, во второй – бинокль.

-  А тяжело руль поворачивать?

-  Штурвал легко поворачивается. Одним пальчиком можно.-

Ну всё, ухожу отсюда. Стыдоба какая. Надо выяснить, где пищеблок и как повара зовут.

- Камбуз на первой палубе, а кока зовут Николай.

Кошмар какой! Что ни вопрос, то мимо. Надо спросить у капитана, может быть, есть морской словарь. Но спрашивать не стал, вдруг опять что-то не так.

Потом выяснил, что почти все эти слова из английского языка, от английских моряков.

Так что русский язык я знаю!

 

НЕ ЗАЯЦ

 

Как называют человека, что едет в автобусе без билета? Правильно, заяц. Значит, и я заяц. Потому что в этом туристическом рейсе я нахожусь без билета, то есть без турис- тической путёвки. А поскольку мы идём в море, значит, я морской заяц.

Но с другой стороны морской заяц – это тюлень. Выходит, я тюлень? Нет, не хочу быть тюленем. Лучше просто заяц. Да и зайцем быть не хочу. Что у меня уши торчат или задние лапы длинные? У меня обычные человеческие лапы. Да что это я? Ноги, конечно, ноги, не лапы!

И потом, вовсе я не без билета. Я тут в творческой командировке. И все об этом знают. Потому мне не надо бояться контролёров. Ой, ну откуда контролёры в Баренцевом море или в Северном Ледовитом океане? Разве что на подводной лодке догонят? Так всплыть не смогут, башней о 2-х метровые льдины стукаться будут… Выдумываю всякие страсти-мордасти, контролёры, подлодка….

Я хожу по ледоколу и пристаю ко всем с вопросами, наверное, надоел уже. Да я бы и не приставал, но мне же надо будет потом рассказать, какая она – Арктика и что за судно – атомный ледокол.

Так что никакой я не заяц. Кстати, заяц и сосиску с горчицей, как я сейчас, есть не будет!

 

                                                             БЕСКОНЕЧНОСТЬ

 

Море притягивает меня, не знаю, почему. Наверное, своей бесконечностью.

В  городе мы ходим, уставившись под ноги, не замечаем, как почки набухают, потом зелень кудрявится, потом листья желтеют.

Поднимешь глаза, взгляд упирается в стену дома, и справа дом, и слева дом. А вверх смотреть, как-то неловко: что люди скажут? Стоит дядя, голову задрав…

Из окон моей квартиры на четвёртом этаже видать выше домов, но там снова натыкаешься на сопки. Со всех сторон сопки.

Нет в городе простора взгляду и душа, как в клетке, бьётся между стенами домов.

То ли дело в море! В какую сторону ни посмотришь – нет края воде. Вверх глянешь – небо бесконечное. И море внизу бездонное, не представить глубину четыре километра.

И душа здесь вместе с чайкой летит — то над самыми волнами,  то взмыв выше фок-мачты, парит, на неподвижно распростёртых крыльях, поймав поток воздуха.

И нет края ни морю, ни небу, ни моим мыслям.

Лети, чайка, лети!

 

                                                    КАК МЕНЯ ПРОВОЖАЛИ

 

А никак меня не провожали и никто меня не провожал. Жена Алёна дежурила по больнице, а Кеша открыл один глаз, шевельнул хвостом, дескать, пока! А насчёт доброго пути и скорейшего возвращения – ничего!

Пришёл я с тяжёлым чемоданом на площадку за домом, стою, жду автобус. Знакомых – никого. Оно и понятно, пять утра, спят знакомые. И не знакомые тоже спят… Смотрю, луна выползла из-за тучки. У нас сейчас полярный день и в ночное, по часам, время в небе и солнце, и бледная, словно вымоченная луна, только на противоположных сторонах неба. Но солнце тучами закрыто, вот луна и стала ярче.

- Хорошо, — думаю, — хоть луна вышла проводить…-

Потом смотрю: чайка, близко так, опустилась. Сидит на асфальте и на меня смотрит. Это ж она не просто так рядом села и смотрит, это она передаёт привет арктическим чайкам! Что ли птичьим своим чутьём поняла, что я в Арктику иду? Наверно, и она оттуда. А может её мама или бабушка?

В Арктике, стоял на верхней палубе ледокола и вдруг увидел чайку. Она летела совсем близко. На палубе никого не было и я крикнул громко: — Тебе привет от беломорской чайки! –

И эта, другая чайка, поняла меня! Она долго летела рядом, параллельно нашему курсу, потом взмахнула крыльями и резко отвернула в сторону.

Вернусь домой, надо будет непременно выйти на эту площадку за домом в пять утра. Дождусь чайку и скажу, что я выполнил её просьбу. А она непременно прилетит – почувст- вует, что я вернулся.

Только б знакомых в это время никого не было. А то подумают, Бог знает что, увидев, как я с птицей разговариваю.

СЕРДЦЕ И МОЗГ

 

Прежде, чем сделать что-то, вы думаете, так ведь? Думаете головой. А голова у вас на плечах, ну, на шее. Короче, наверху.

И у ледокола есть голова и мозг. Он тоже наверху, на капитанском мостике. Там люди, сложные приборы, компьютеры. Люди, глядя на показания приборов, решают, куда и как ледоколу идти.

А благодаря чему вы живёте? Благодаря вашему сердечку. Оно сжимается, разжимается, гонит кровь по сосудам в ваши руки и ноги, и вы бегаете, прыгаете, ходите в садик или в школу.

И у атомного ледокола есть сердце – атомный реактор. Он спрятан внутри ледокола за такой мощной защитой, что ему ничего не страшно. И он никому не страшен за этой защитой.

В реакторе есть специальное вещество – уран. Уран состоит из атомов. Атомы расщепляются, выделяют энергию и она движет ледокол. Понятно? Наверное, нет. Давай- те по-другому.

Гранат любите? Вот представьте, что гранат – это атом. Если разрезать его и начать расщеплять на зёрнышки, что получится? Вкуснота!

Вы этой вкусноты наелись, подкрепили свои силы и побежали гулять.

Так и атом в реакторе расщепляется и выделяет много тепла. Тепло греет воду, вода превращается в пар, пар заставляет работать двигатель, двигатель крутит вал, на котором огромные лопасти. Лопасти вращаются, как бы отталкиваются от воды и ледокол движется.

У-у-уф! Вроде всё сказал. Нет не всё. Чтоб двигать такую громадину, как ледокол, нужно семьдесят пять тысяч лошадей. Как их внутри поместить? Или впереди ледокола поставить, чтоб они тянули?  Да их ещё кормить надо… Да нет, глупости говорю. Это невозможно.

Атомный реактор один справляется. И пять лет или даже больше он без корма обходит- ся…

Ну, вот где-то так… Я атомный реактор видел, но, честно говоря, до конца так и не понял, как он работает. Да мне и не нужно. Я же не ядерный физик, я книжки сочиняю.

 

ЗАВЕДУЮЩИЙ ХОЗЯЙСТВОМ

 

Вот надо же! Никогда бы не подумал, что на ледоколе есть такая должность. Считал, только в нашей больнице, где я работаю, есть завхоз.

Ну да, морякам нужны постельное бельё и рабочая одежда, чайник и мыло, полотенце и шторки на иллюминаторы. Если всё перечислить, чем Дима занимается, не хватит листа с двух сторон.

Вообще всё, что можно переложить, передвинуть, перенести от ручки до стиральной машины, в его ведении. И это всё надо заказать, получить, доставить, разложить и выдать! Ничего себе, да?

Очень сложная работа. Правда, у капитана сложнее, он отвечает за весь ледокол с чайниками вместе. Но на то же он и капитан.

А без завхоза не обойтись. Ну, например, у штурмана кончилась паста в ручке, исписался карандаш, истёрся ластик, сломалась линейка – всё! Курс на карте не проложить, ледокол стоит. Потому надо, чтоб у всех было всё и вовремя!

Вообще-то должность эта называется подшкипер. А шкипером раньше называли капитана судна. Выходит, подшкипер, значит, под капитаном сразу, главный помощник его.

А так оно и есть. Капитану без него никак! Нет бумаги у капитана – нет приказа о выходе в рейс. Ледокол стоит.

Ну это я так…

На ледоколе любая работа – главная. Если хоть кто-нибудь не сделает своё дело, тогда ледокол уж точно встанет.

 

                                             ИСКУССТВЕННЫЙ СПУТНИК

 

Он ежедневно двигался по верхней палубе ледокола.

Искусственным спутником моряки прозвали своего товарища. Регулярно, в одно и то же время он ходил по несколько часов. Ходил он быстро, сосредоточенно глядя себе под ноги, по сторонам не смотрел. Может, сочинял стихи, может, считал шаги, а может, стеснялся насмешек.

Но моряки шутили незлобливо.

Я думаю, просто они завидовали «спутнику»: у них-то не хватало силы воли, упрямства, а может, просто желания делать, как он…

Это же скукота какая! Ходить два или три часа по одному и тому же месту. Попробуйте во дворе вокруг песочницы пять минут походить – завоете! Да ещё дворовые пацаны драз – нить будут.

А «спутник» всё ходил и ходил в течение всего рейса. Вот молодец!

Представьте жизнь члена экипажа ледокола: открыл глаза – и ты уже на работе, не надо ни  на метро, ни на троллейбусе ехать куда-то. Готовить не надо, тут готовят, убирать в каюте не надо, тут убирают, стирать не надо, тут стирают. Куда ходить? Какие движения? Ну, в кают-компанию сходить поесть. Ну, лицо помыть, да зубы почистить – вот все движения.

Потому «спутник» правильно делал. А я, глядя на него, тоже стал ходить. Но наши орбиты не пересекались. Он начинал ходить в восемь утра, я – до восьми. Он ходил по часовой стрелке, я – против часовой.

Наверно и меня моряки как-нибудь прозвали: искусственным спутником номер два или иноходцем. Не знаю, в лицо мне этого не говорили. Да и пусть бы сказали, подумаешь…

Зато, пока я ходил, сочинил этот рассказик!

 

                                                                 НЕ ХОЧУ!  

 

За одиннадцать дней своего путешествия на ледоколе я бы точно раздался вширь, если бы всё время сидел да лежал. Но я бегаю по трапам с палубы на палубу – знакомлюсь с экипажем и ледоколом, стою на мостике по несколько часов, хожу по верхней палубе. Спать ложусь – ноги, как чугунные гудят.

А иначе бы… Ну представьте: 4 раза в день кормят. Я и дома голодный не сидел, но раз- ве чашку кефира утром и пару бутербродов днём назовёшь питанием? Всё некогда. Только вечером с женой по-настоящему к столу присаживаемся поужинать.

А тут кашки молочные, супчики с мясом, на второе мясо или рыба, блинчики с мясом или творогом и сметаной, булочки вкусные, соки, компоты, фрукты…

Вот и сейчас сижу в кают-компании, со шницелем расправляюсь. После обеда наверняка полежать потянет. Но не буду! Поднимусь к себе в каюту на четыре палубы, потом на столько же спущусь к шеф-повару – поговорить надо, заодно и за вкусные обеды поблагодарить. Потом на мостик поднимусь…

Двигаться надо, а то вернусь домой, коллеги-доктора толстяком называть начнут.

И потом, вдруг ещё раз выпадет счастье на этом ледоколе прокатиться, как я по трапам бегать буду? Да и моряки задразнят. Моряки – ребята на язык острые!

 

ИЗ ЛЕТА В ЗИМУ И ОБРАТНО

 

В день отхода от мурманского причала стояла небывалая жара – двадцать шесть градусов. Ну, для вас это, может быть, и обычная температура, а для северного города, стоящего вблизи  студёного Баренцева моря – очень много.

Сначала я выходил на палубу в рубашечке с короткими рукавами, потом стал надевать пуловер, затем под пуловер – свитер, потом на всё на это – тёплую куртку с надписью на спине «Росатомфлот». Такие куртки носят все члены экипажа атомного ледокола.

Когда вы лежите на горячем песочке у южного моря при тридцатиградусной жаре, вам хочется прохлады.

Я и сам в таких случаях, изнывая, просил: — Ой, хотя бы немножечко снежком посыпало. Ой, не могу больше… -

Сейчас на палубе меня сечёт снег, ветер пронизывает. Хочется в каюту, в тепло. Зашёл, щёки от снега и ветра горят, руки задубели, ручку не удержать, не то, чтобы писать.

Это я пишу уже после горячего душа и чая.

Когда будем возвращаться домой, я сначала сниму куртку, потом пуловер, на причал спущусь в рубашечке с короткими рукавами…

И я теперь точно знаю, если мне снова будет жарко, никогда не буду желать, чтоб меня снежком посыпало. Зима и сама придёт. А лето быстро пролетает, особенно у нас, на Крайнем Севере.

 

                                                           

 

 

                                                             МАТЕМАТИКА

 

Вот скажите, чем можно измерять расстояние? Вы ответите: километрами. Кто-то вспомнит: милями. Правильно, молодцы!

А если услышите: Северный полюс на двадцать градусов севернее Мурманска, вы, наверное, подумаете, что на Северном полюсе холоднее на двадцать градусов, чем в Мурманске. Ну, вообще-то, конечно, холоднее, но тут речь о том, что Северный полюс дальше Мурманска на двадцать градусов.

Как это? Давайте разбираться. Возьмите свой глобус и распилите его пополам. Хотя нет, не будем портить такую ценную и красивую вещь. У вас воображение богатое, представьте, что вы это сделали и у вас получились две одинаковые половинки. А лучше нарисуйте окружность, это и будет как  будто Земной Шар, Земля на разрезе. Вверху Северный полюс, а внизу – Южный.

Проведите прямую линию от полюсу к полюсу. А через её центр – вторую линию, концы её выйдут на середину окружности, то есть Земли. Ну, вы знаете, что вокруг Земли по её середине проходит самый жаркий пояс – экватор. Там круглый год бананы растут. Стоп! Об этом не будем.

Видите, на вашей окружности получилось четыре прямых угла. Возьмём, например, верхний правый угол, одна его сторона выходит на Северный полюс, а вторая – на экватор.

Я вот со школы помню, что прямой угол равен девяносто градусов. Понимаете, к чему я? Если из этого угла провести девяносто лучей через одинаковые расстояния, они выйдут  на поверхность земли и разделят ее на девяносто равных частей или градусов. Нулевой градус будет проходить по экватору, а девяностый выйдет на Северный полюс. Вот! А наш Мурманск находится на семидесятом градусе.

Придумали это англичане. Они хитренькие! Первыми успели измерить расстояние от экватора до полюса и оно оказалось равным 5400 милям, или буквами – пяти тысячам четырёмстам. А один градус равен 5400: 90 = 60 миль.

Но мы-то ездим и ходим километрами! Пока хитрый англичанин пройдёт одну милю,  мы с вами за это же время пройдём один километр восемьсот пятьдесят два метра, или 1852 м.

И мне теперь интересно вот что. Если вы знаете, что от Мурманска до Северного полюса 20 градусов, знаете, что один градус равен 60 милям, а одна миля = 1852 метра, посчитайте, сколько километров от Мурманска до полюса. Сможете?

Я посчитал в столбик, у меня получилось 2222 километра. Но вы-то, наверное, точней посчитаете…

Видите, всё просто.

И теперь, если вы вдруг заболеете и температура поднимется до 38.6, в школу не ходите, а позвоните своей учительнице и скажите:

- Мариванна, у меня температура подскочила на 222 километра! -

Учительница, конечно, поверит, что вы заболели. Здоровый бы ученик сказал: на два градуса!

            КООРДИНАТЫ

 

Я часто слышал, как штурман говорил, например: «Проходим 81-й градус северной широты». Или: «Идём по 50-ому градусу восточной долготы».

Что за широта и долгота? Может, ширина и длина? Так это у моего чемодана длина и ширина. И ещё толщина есть. Но про толстоту штурман ничего не говорил. Да и причём чемодан?

А потом выяснилось – это координаты, то есть местоположение ледокола.

Помните, я говорил, что Мурманск находится на 70-ом градусе. Так это и есть широта.

Оказывается 90 градусов от экватора к Северному полюсу – северная широта. А 90 гра- дусов от экватора к Южному полюсу – южная широта.

Через каждый градус проходит окружность параллельная экватору. Они так и называются – параллели. Самая длинная на экваторе, самые короткие – превращаются в точки, на полюсах.

Расстояние вокруг земли через оба полюса – 360 градусов. Сколько это в милях и кило -метрах, вы теперь сами можете посчитать.

Что интересно, вокруг земли по экватору такое же расстояние – округлённо сорок тысяч километров, или те же 360 градусов.

Через каждый градус на экваторе от полюса к полюсу проходят линии – меридианы. На полюсах они тоже сходятся в те же точки. Ну, точно, как у полосатого арбуза: все полоски его сходятся в носик и в хвостик. Только полосок меньше.

По широте отсчёт идёт от нулевого градуса или от нулевой параллели на экваторе.

По долготе отсчёт меридианов тоже идёт от нулевого. Он проходит через Лондон – столицу Англии и называется Гринвичский меридиан. Догадались? Правильно! Был английский учёный Гринвич. Он работал в лондонской обсерватории и первым определил и посчитал меридианы.

И тут англичане первыми успели! Ну да, у них тогда флот мощным был, они много плавали.

Так вот, меридианы. Получается очень просто. На восток, направо от Гринвичского меридиана будет 180 градусов восточной долготы. На запад, то есть налево от Грин -вичского меридиана – 180 градусов западной долготы. А всего – 360 градусов!

И теперь корабль никогда не потеряется в море-океане. Если навигатор показывает 81 градус северной широты и 50 градусов восточной долготы, штурман посмотрит на карту, а на карте все параллели и меридианы есть, посмотрит и найдёт точку пересечения 81-й параллели и 50-го меридиана. Тут и находится ледокол в районе Земли Франца Иосифа.

И вы это место запросто можете на карте найти!

ШКОЛЬНОЕ УВЛЕЧЕНИЕ

 

В Арктику я взял с собой географическую карту. Вы, наверное, видели такую. На ней вид, как бы сверху: в центре Северный Ледовитый океан, покрытый белым пятном льда, вокруг синяя вода морей, а дальше – земли: север нашей страны, Канада, Гренландия.

Я вообще к географическим картам с трепетом отношусь. У нас в школе хорошая географичка была, наверное, от неё.

Дома над столом у меня висела большая карта мира. Надоест уроки учить, начинаю путешествовать. Где я только ни бывал! До сих пор помню моря и океаны, государства и столицы.

На встречах в школе я всегда рассказываю о своём школьном увлечении.

Однажды встаёт ученик, такой, в костюмчике, с галстуком, в очках. Вы их называете бота- никами. А я с уважением отношусь, с ними разговаривать интересно.

Ну вот, встаёт ученик и язвительно так спрашивает:

- А столицу Никарагуа можете назвать?

Я ему: — Манагуа! –

Он снова:

- А столица Перу? –

Я опять без запинки: — Лима!

Он думал, что я просто так говорю о географических картах. Вкручиваю…

Вы же знаете, взрослые часто призывают детей делать то, чего сами не делают. А я правду сказал. Ребята смотрели на меня во все глаза.

А тут на ледоколе я задавал вопросы штурману, копался в его штурманских картах и даже рассказал ему о дрейфе корабля Нансена «Фрам». Штурман смотрел на меня уважительно.

Так что напрасно мама мне говорила несколько раз за вечер, пока я готовил уроки:

- Смотри в учебник, а не на карту! –

Если б я не смотрел на карту, то сейчас бы не стоял на мостике ледокола, идущего к Северному полюсу!

 

 УЧЁНЫЙ

 

Я  дружу с нашим Кандалакшским заповедником, а он со мной дружит. Конечно, не сам заповедник дружит – он огромный, десятки островов в Кандалакшском заливе Белого моря, острова в Баренцевом море. Дружат со мной учёные, что работают там.

Когда я собирался на Северный полюс, учёные попросили, чтоб я по пути отмечал морских птиц и зверей, записывал координаты, в которых замечу их.

Такое поручение мне очень льстило: я тоже вроде бы становился учёным, хоть на время, но учёным!

С координатами было просто: на мостике был навигатор и он по спутникам определял широту и долготу.

Сведения, что просили учёные, нужны были, чтоб выяснить, как меняется миграция морских зверей и птиц, по мере освоения или завоевания Арктики.

Потом, глядя на первозданную строгость островов Земли Франца Иосифа, на бескрайние ледяные просторы вечного, но уже нарушенного покоя, я думал: а может быть, и не надо было завоевывать Арктику? Пусть бы он и оставался вечным, её покой. А нарушали бы его только птицы и звери, что живут здесь тоже, наверное, вечно…

Так вот, по мере нашего продвижения на север, я внимательно смотрел по сторонам, прижимал окуляры бинокля к глазам и думал, что ничегошеньки я и не увижу. Разве разглядишь что-нибудь на таких пространствах от горизонта до горизонта. Но всё-таки разглядел! Видел голубого кита и его фонтан, видел моржей и тюленей, и нерпу. И, конеч- но же, белого медведя, белую медведицу и её белых медвежат!

Только вот с морскими птицами в районе Земли Франца Иосифа сложности возникли. Птиц было столько и они так быстро меняли свои координаты, что  в моём дневнике здесь  осталась только одна запись: птиц было много!

 

Я ВИДЕЛ КИТА

 

Я его видел в Баренцевом море. По правде сказать, я видел не самого кита, а фонтан, который он выпускает.

Смотрю, вдруг фонтан из воды! Что это, думаю? А потом сообразил – кит. У него на голове отверстие есть, дыхало, через него он дышит и заодно фонтаны воды выдувает. Думаете, развлекается? Нет. В природе всё продумано. Кит набирает полный рот воды, пропускает её через китовый ус, а потом вместе с выдохом выпускает её.

Вот я сказал китовый ус и вы, небось, подумали: плывёт в море такой кит, а у него из под носа усы свисают. Подумали, подумали. Я и сам так думал, пока не узнал, что у кита усов нет. Да у него и носа нет. А во рту у кита густая решётка из тонких роговых пластин. Их и называют: китовый ус.

Через эти пластины кит пропускает воду, всякие рачки во рту остаются, а вода фонтаном выходит через дыхало. Кит питается рачками. Такой большой кит – такими маленькими рачками. Это же сколько рачков нацедить надо, чтоб насытиться? Ужас…

Но всё-таки я видел кита. Только не такого, что фонтанирует, а кита-белуху. Белуха – потому, что он серебристо-белого цвета.

Летом в наш Кандалакшский залив Белого моря заходят косяки селёдки-беломорки. А за нею – тюлени и киты-белухи.

В это время вкусной беломоркой лакомятся киты, тюлени, треска, зубатка, неленивые жители нашего края. А ленивые что? Облизываются.

Селёдка-беломорка вкусная в любом виде: жаренная, варёная, пареная, солёная, малосольная, пряного посола, сухого посола, только вяленая не получается – не успевает провялится, съедаем!

И ловить её просто. Сидишь в лодке, ждёшь, пока селёдка клюнет. Вдруг рядом с лодкой огромная серебристая спина из воды… Ага, белуха! Значит и селёдка сейчас начнёт ловиться!

 

                                                           ТЁПЛОЕ ТЕЧЕНИЕ

 

Прежде, чем дойти до ледовых полей Северного Ледовитого океана, нужно сначала пересечь Баренцево море. Притом, без разницы, что зимой, что летом. Оно не замерзает даже в самую суровую зиму.

Такое северное арктическое море, а не замерзает! А знаете почему? Да потому, что его греет тёплое течение Гольфстрим. Гольфстрим, как река, только река огромная-преог -ромная. Ширина её от Кольского полуострова до Земли Франца Иосифа – это тысяча километров. И глубина или толщина течения – будь здоров! Течёт оно не по поверхности Баренцева моря, а на глубине.

Гольфстрим приходит в Баренцево море с запада, с тёплого Атлантического океана. Идёт он, не торопясь, вдоль Скандинавского полуострова, вдоль Кольского полуострова, до Карского моря и там рассеивается, остывает.

Вообще-то Гольфстрим – счастье для скандинавских стран Норвегии, Швеции, Финлян- дии. И для нашего Кольского полуострова – тоже. Счастье потому, что Гольфстрим греет не только воду Баренцева моря, но и воздух над ним и над Кольским полуостровом. И по- тому у нас в Мурманской области не так холодно, как могло быть, как, например, в Грен- ландии или на Чукотке.

И мурманский порт, что находится в Кольском заливе Баренцева моря, круглый год не замерзает. Круглый год может отправлять и принимать корабли.

А для любой северной страны незамерзающий порт – огромное счастье!

Вот я всё говорю: тёплое течение, тёплое течение… Думаете, оно такое тёплое, что в нём можно нежиться, как в ванне?

Ага! Попробуйте нырнуть в него – выскочите, как ошпаренный ледяной водой! А тюле -ни – их тут много – будут хихикать и ластами на вас показывать.

Так что, не такое уж оно и тёплое это тёплое течение. Но всё равно его тепла хватает, чтоб не дать замёрзнуть Баренцеву морю.

                                                          

                                                                   АЙСБЕРГ

 

Вот ещё один мимо проплывает! Огромный, с искрящимися на солнце неровными, голубыми стенами.

В этом месте – между островов Земли Франца Иосифа – айсбергов много. Некоторые острова полностью покрыты льдами – ледниками.

Сотни, тысячи лет снег всё падал, падал, покрывал острова, спрессовывался в лёд. Это ледяное одеяло, толщиной иногда сорок-пятьдесят метров, под своей тяжестью мед  -ленно, может быть, по сантиметру в год, сползало к морю.

Вода ледник подмывала, подмывала, и вот от ледника отваливался здоровенный кусок, да какой кусок – глыбища размером иногда с пятиэтажку! И эта глыба пускалась в свободное плавание по Баренцеву морю, двигаясь на запад к Атлантическому океану. И это уже был айсберг.

Как только лёд отрывается от ледника, он становится айсбергом. А момент рождения айсберга называется отёлом ледника. У коровы тоже отёл! У неё рождается телёнок, и у ледника как бы телёнок. Но встреча с таким телёнком для судна – ой, как опасна!

Мне айсберги очень нравятся! Особенно этот, проплывающий мимо. Прямо лизнуть его хочется!

И вдруг я понял, почему я к айсбергам неравнодушен.

Как будет мороженое по-английски? Правильно, айс-крим. Ледяной крем, ледяная сладость. А айс-берг – ледяная гора. Айсберги мне потому и нравятся, что я мороженое люблю! Я бы мороженое называл айскримберг. Ну, чтобы в порции побольше было. Да хоть целая гора – я справлюсь!

 

                                              

                                                            СЛОВО КАПИТАНА

 

Вы, конечно, догадываетесь, что самый главный человек на корабле – капитан. Он управляет всем и всеми, и отвечает за всё и за всех.

Приказания капитана выполняются беспрекословно, ну, то есть, без возражений. Иначе, что было бы?

Например, капитан отдаёт команду:

- Сбавить ход до 6 узлов! –

А штурман ему:

- Да тут и быстрее можно, ледовая обстановка позволяет. –

А помощник тоже:

- Зачем сбавлять, впереди канал открытой воды. –

А рулевой себе:

- Сбавим, сбавим, я подустал малость! –

Базар получится. И это будет не ледокол, а посудина. Не экипаж, а просто группа людей.

Потому слово капитана – закон!

Это вы с учительницей можете спорить:

- Нам этот параграф не задавали! –

А на судне – нельзя! Здесь ни у кого даже мысли не возникнет оспорить приказ капитана.

Вот я сказал: слово капитана – закон и вы, наверное, подумали, что капитан это такой суровый, неприступный человек, к нему и подойти страшно. Да нет же…

Мы с капитаном и говорили, и шутили, и спорили даже.

Я посчитал по карте количество островов на Земле Франца Иосифа и говорю, что островов на этом архипелаге – 34.

А капитан: — Больше!

Я пошёл ещё раз пересчитал, выходит то же – 34.

А капитан опять: — Больше!

Ну, я не стал дальше говорить на эту тему. Думаю, ладно, может, капитан другой какой архипелаг имеет в виду.

А дома всё-таки  посмотрел в справочник. Оказывается, да, больше. ЗФИ включает 192 острова. Но это и маленькие острова, которые и на карту не наносят. Мы такие проходи – ли.

Значит, и вправду выходит, если капитан говорит о чём-то, он знает, что говорит. Потому его слово – верно.

Вообще-то в любом коллективе есть такой капитан, лидер, который руководит, которому подчиняются. Но экипаж корабля – это совсем особый коллектив!

А в моём семейном коллективе лидер – Кеша! Если он даже ночью громко мявкнет: — Дайте поесть! – Я или жена со всех ног мчимся на кухню положить ему кошачьего корма.

А как же, слово капитана – закон!

                                                     

                                                                ТРИНАДЦАТАЯ КАЮТА

 

Представляете, меня поселили в каюту под номером тринадцать! А я этого числа со школьных лет боюсь…

В классе девятом по пути в школу зашёл я за одноклассницей Валькой Петровой.

- Пойдём, — говорит она, — в кино.

- Пойдём! – Говорю.

Ну и пошли. Сначала на сеанс, что в девять часов начинается, потом успели в соседний кинотеатр на одиннадцатичасовый. И оба раза мне дали билеты на тринадцатый ряд, на тринадцатое место. Захочешь, не подгадаешь так.

- Ну, — думаю, — пропал. И точно. Выходим со второго сеанса, поворачиваем за угол на центральную улицу и я нос к носу сталкиваюсь с директором школы.

Очень удивился он. А Вальку Петрову не заметил, хотя она на голову выше меня была.

- Ты что тут делаешь? – Спрашивает.

А что я скажу? Что было потом, это уже неинтересно. Хотя это мне неинтересно вспо -минать. А вам, небось, ой, как интересно!

Да что было, выволочка дома была. После неделю гулять не выходил, неделю полы в доме мыл и мама каждый день уроки проверяла…

А тут – тринадцатая каюта… Но не будешь же отказываться. Я и так с большим трудом попал в этот рейс.

Но всё сложилось хорошо. И каюта замечательная, и экипаж дружелюбный, и капитан отличный, и ледокол самый лучший!

А число тринадцать для меня теперь самое счастливое число. Вот смотрите: я попал на полюс в каюте номер 13, в 13 году, 31 июля. Если цифры поменять – тоже будет 13. И рассказ помещён на странице 13!

Эти четыре тринадцатки побили те, школьные, четыре тринадцатки. Так и должно было случиться. Что ж я напрасно столько лет книжки читал, новое узнавал да путешествовал!

 

                                                       АРХИПЕЛАГ

 

Так называется группа островов, например, Земля Франца Иосифа. Здесь 192 больших и совсем маленьких острова. Вот где погулять можно! Да не очень-то погуляешь,  потому что одни острова ледниками покрыты, другие – дикими плоскими скалами – Арктика же.

Когда-то австрийские моряки наткнулись на часть островов и назвали их в честь своего престарелого императора Франца Иосифа. Австрийцы очень любили его.

Потом  открывались другие острова американцами, англичанами, датчанами. Про Нансена слыхали, небось? Вот он датчанином был. На одном из островов он даже зимо – вал больше полугода.

Все, кто находил новые острова, называли их своими именами и острова добавлялись к  Земле Франца Иосифа.

И русские зверобои добирались дотуда – там много нерпы и моржей. Но русские скромными были и островам свои имена не давали. Да нет же, не потому, конечно. Вот смотрите. Пришли они на какой-то новый остров, набили зверя, вернулись домой, как об этом сообщить царю-батюшке, что новый остров нашли? Телефонов и телеграфов не было ещё. Гонца надо было посылать в Санкт-Петербург. А где его взять, гонца этого? Так и жили…

Потом, в 1912 году Россия заявила желание владеть этими островами, Землёй Франца Иосифа, а в 1929 году наше прежнее государство Советская Россия подтвердило это желание. А никто и не претендовал. Кому нужны эти дикие острова у макушки Земли? Сказали, да владейте себе на здоровье!

Представляете, архипелаг называется иностранным именем, почти все острова носят иностранные имена, а владеет ими Россия!

Наше государство тогда дальновидным было. Потому сейчас мы на атомном ледоколе катаемся между этими островами и любуемся ими!

 

ДРУЖНЫЕ РЕБЯТА

 

Интересно мне: смог бы я прожить целый год на острове, который мы сейчас проходим? Это остров Хейса, один из островов Земли Франца Иосифа.

Вот и думаю, смог бы? Нет, не в палатке, не в снежном доме — иглу, который эскимосы строят – там точно не смогу. В обычном деревянном доме, что стоит на острове. Там ещё вышка, ёмкости какие-то…

Это наша самая северная метеорологическая станция в Арктике. Там живут и работают шесть учёных-метеорологов.

Раз в год их сменяют. Одни уезжают, другие приезжают. На корабле.

Наверное, трудно им. Вот смотрите: каждые три часа надо показания приборов снимать, потом записывать их в журнал, потом по связи передавать на Большую Землю. Сведения эти очень важные! Их используют для составления метеопрогнозов. А без таких арктических данных невозможно сделать достоверный прогноз погоды. Сделают неверно – беда и летчикам, и судам, и нашему ледоколу тоже. Ой, да все пользуются прогнозом. Даже дворник сначала в окно посмотрит: какая там погода на дворе? А потом уже выходит с метлой или лопатой.

Так вот, думаете, передали они данные на Большую Землю и всё, лежи, дрыхни? Ага, дрыхни… А кушать-то хочется, готовить надо, потом посуду мыть, а с водой сложно. Ну, ладно там, зимой – снег топят. А летом – я не знаю, может, ручей есть или из луж берут.

Посуду помыли, надо прибраться в доме. А стирать? Мамы рядом нет, надо самим. А за собой следить – мыться-бриться? Хотя с бритьём – ясно, пусть борода растёт, с бородой в Арктике теплее.

Да, вот ещё что. Совсем из виду выпустил. Если учёных раз в год привозят, значит, и продукты раз в год? Это же целый год консервами питаться? И никаких тебе свежих огурцов-мандаринов! Двенадцать месяцев. Кошмар!

Отчаянные они ребята – эти метеорологи! Хорошо бы поговорить с ними, или хотя бы издали увидеть, рукой им помахать, дескать, молодцы!

Но пока мы проходили остров, никто из домика не вышел, не помахал нам. Сейчас по часам ночь, хоть и солнце светит. Наверное, дружно спят метеорологи. Недаром и станция называется «Дружная»!

ЗА ГРИБАМИ ХОЧУ!

 

Эх, давно за грибочками не ходил! Сейчас у меня на даче они сами, небось, меня выглядывают.

Поделился я этим с капитаном, а Дмитрий Викторович говорит:

- Чего же проще! Сейчас высадка будет на остров Чампа, там много чего поискать можно, почище грибов. Только внимательно под ноги смотри. –

Высадились. Слева ледник огромный, справа скала, в расщелинах – лёд, покрытый снегом. У подножия крупный песок, камни и камешки. Иду неспешно, под ноги смотрю. Вдруг на песке – ёжик зелёный – островок травки. И ещё один, и ещё.

Дальше вижу – в кучку собрались цветочки какие-то, да мелкие, хоть в лупу разглядывай.

В сторонке – два стебелька толщиной с иголку, цветочки на них, похожие на маки. Ну, это серьёзные ребята – ростом со спичку!

А больше всего я наискал ярко-сиреневых цветиков, они в камнях компаниями расположились. Чуть расщелина в камне, просовывает в неё стебелёк, тянется вверх, раздвигает камни и начинает цвести. Это камнеломки. Я их и дома видел, только крупнее.

Метрах в двадцати сидит меж камней чайка-поморник, на яйцах сидит. А её супруг угрожающе пикирует на меня, над самой головой пролетает. Это он очаг семейный за – щищает. Я и пошёл к берегу, к лодке.

Подишь ты! В суровой, холодной Арктике, где и лета настоящего нет, и снег не тает, травки и цветочки к небу тянутся, разноцветные мхи и лишайники валуны облепили. Чайки птенцов высиживают. И тут жизнь кипит. Не буду мешать…

Когда вернусь домой, на дачу поеду, за грибочками сбегаю. Там у нас тоже кипит жизнь, просто буйствует. Особенно на дачном участке сорняки, небось, вовсю разошлись.

Довольны, что нет меня две недели и рады стараться!

 

                                                           НАЧАЛО ЖИЗНИ

 

Наверное, так выглядела наша Земля при зарождении жизни. Вот как на острове Чампа – суровая, неласковая, с мокрыми валунами и голыми скалами, с зацепившимися за их верхушки, тучами.

Тоскливо. Хотя тосковать тогда некому было: ни зверей, ни людей. Только всё начина – лось из мхов и лишайников, облепивших валуны и подножия скал.

И эти вот удивительные камни. Да и не камни вовсе, а каменные шары. Они разного диаметра – от грецкого ореха до величины в полтора человеческих роста.

Шары лежат по одному, или по несколько рядышком. Некоторые срослись по два-три сразу.

Геологи, то есть учёные изучающие структуру Земли, говорили, что это капли застывшей вулканической лавы. На заре жизни планеты вулканы извергались, выбрасывали лаву, она разлеталась и капли её застывали такими шарами.

Геологам, конечно, виднее, но мне как-то не очень верится, что капли лавы застывали такими идеально крупными. Капля – она и есть капля.

Среди этого первозданного дикого мира я чувствовал себя таким брошенным, малень -ким и слабым… Неуютно стало.

А вдруг это как раз сейчас и происходит зарождение жизни? Из этих мхов и лишайников?

И это не капли лавы, не каменные шары, а яйца первых ящеров – динозавров, яйца  пер -вых птиц – птеродактилей?

Мы тут разговариваем, ходим, топочем, они проснутся внутри своих каменных скорлуп, проклюнут их и выберутся наружу.

А из тех шаров, что срослись по три, вылупятся змеи-горынычи, о трёх головах каждый!

Нет, надо уносить ноги! Хорошо, что рулевой «Зодиака» собирается отчалить.

- Эй, меня подождите!

            

 

                                                                     БУХТА ТИХАЯ

 

Море спокойное и тихое, и бухта, к которой мы подходим, тоже тихая. Наверно, в ней и в непогоду тихо, недаром же её назвали – Тихая.

На берегу 6 домиков, ещё какие-то строения…  Домики есть, а в домиках никого.

Давно-давно, в 1929 году в этой бухте на острове Гукера Земли Франца Иосифа построили станцию, чтоб наблюдать и изучать погоду. Там жили и работали двадцать учёных-метеорологов. В любую погоду и полярным днём, и мрачной полярной ночью работали учёные. А в свободное время читали книжки, играли в шахматы.

А чем было заниматься? Телевизоров ещё не придумали, кино у них тоже не было. Так они и жили.

Так вот, кино у них не было, но однажды к ним приехали, кажется, в 1937 году, настоя- щие киношники снимать фильм «Семеро смелых». Ваши бабушки и дедушки помнят его. Рассказ там шёл про учёных-полярников, то есть про них! Это же здорово, когда про тебя кино снимают. Только роли играли настоящие артисты. И съёмки были настоящими, то есть натуральными: их остров, их бухта, их домики и жизнь.

Да вот только это кино про себя они не скоро смогли посмотреть. В 1941 году началась война и до конца войны, до 1945 года их никто не посещал. То ли забыли про них, то ли возможности не было. Представляете: четыре года они жили без продуктов, без мыла, без спичек. А питались тем, что били моржей и белых медведей. А что делать? Надо было выживать.

После войны они смогли вернуться домой и, наверное, посмотрели фильм про себя. Но я этого не знаю.

Потом станцию закрыли…

А сейчас в бухте Тихой высаживаются группа молодых учёных из института Арктики и Антарктики. Они будут наводить там порядок, убирать, ремонтировать.

Теперь в бухте Тихой будет музей всем учёным-полярникам, которые работали и работают сейчас в Арктике.

Надо будет потом посетить этот музей, когда он откроется.

 

                                                              УСАЧ  УСАЧА

 

Устал я стоять на мостике. Думаю, пойду почитаю. Спустился в каюту, лёг на диванчик, книжку взял, а не читается. И в самом деле, как тут читать, когда столько вокруг нового.

С новыми людьми познакомился, с некоторыми приятелями стали. Приятель – значит, приятно говорить, общаться.

Даже с одним моржом! Правда, мы с ним не разговаривали, но пообщались. На небольшом плоском островке у моржей – лежбище. Целая компания собралась. Раз- валились на камнях, лежат, загорают. Для них ноль градусов, как для нас плюс тридцать! Позагорают, позагорают, а потом всей компанией лезут купаться. Точно мы на берегу какого-нибудь южного моря.

Ну, что-то я перескочил.

Вахтенный старпом внимательно смотрит вокруг и, если видит белого медведя на льдине, или, как сейчас – моржей, объявляет об этом по громкой связи. Ледокол останавливается, подъёмным краном на́ воду опускаются большие резиновые лодки «Зодиаки» и мы идём  фотографировать моржей.

Они плескались недалеко от островка, ныряли, переваливались друг через друга, в общем, развлекались, не обращая на нас никакого внимания.

Я сделал с десяток фотографий, снял на камеру и сидел, смотрел на моржей. Вдруг один морж отделился от стаи и поплыл к нам. Метрах в пяти остановился. Это был здоровенный, наверное, в тонну весом моржище, с мощными клыками, с усами. Я смотрел на моржа, морж смотрел на меня, потом два раза подмигнул мне и ушёл под воду. Моряк, сидевший на руле, сказал:

- Ничего себе! Никогда так близко не подплывали, почему бы это? –

Но я-то знал, почему морж так приблизился и точно знал, что подмигнул он именно мне: из одиннадцати человек, сидящих в «Зодиаке», только я, как и морж, был с усами!

 

МАКАРОНЫ И БАЗАР

 

Знаете, что такое взрыв на макаронной фабрике? Да нет, я не про настоящий взрыв. Это раньше так женская причёска называлась. Издали смотришь, голова, как одуванчик пу- шистая, а вблизи – все волосы торчат в разные стороны.

Так вот, на Земле Франца Иосифа есть скала Рубини. Взрыв макарон – это про неё. Как будто вся она из макарон, только макароны тёмные, без дырок внутри и не по одной, а слоями, рядами. Словно макароны в пачках разложили, как попало, упаковки истлели, а макароны остались. Один слой в одну сторону лежит, другой – поперёк, третий наискосок, четвёртый вниз наклонён. Такой вот беспорядочный порядок.

И на Камчатке есть подобная скала, только там все макароны стоят вертикально.

Но зачем мне на Камчатку ехать, если я и тут ещё не всё разглядел, как следует. Тем более, что на этой скале макаронной чайки, кайры, погожие на маленьких пингвинчиков, устроили птичий базар. Собрались их тут тысячи. Все разом кричат, спорят, ссорятся, все продают что-то, но никто ничего покупает.

Заняли все макаронины, тоже рядами сидят, почти друг на друге, как помещаются – непонятно. Лишь бы лапки на какую-нибудь приступочку всунулись – и вся птица там! И многие не просто так, на яйцах сидят, птенцов высиживают.

Интересно, какие же детки получаются, если с самого детства, с яйца ещё, слышат такой гвалт? Да такие же, как и их мамы – крикливые и горластые!

 

ВИДЕНИЕ

 

Вдруг надвинулись тучи и повалил густой, мокрый снег. Только что светило солнце  и – на тебе!

Снег падал на спасательные шлюпки, на вертолёт, стоящий на корме, на все палубные надстройки, ровным покрывалом ложился на палубу.

На корме появились три моряка. Оживлённо разговаривая, они лепили снежки и кидали их далеко за борт в густо идущий снег. Затем скатали три снежных шара, поставили их друг на друга, в верхний воткнули длинную морковку и две гайки вместо глаз. Получился забавный снеговичок с гаечными глазами.

Ему бы ещё ведро на голову и швабру в руки. Можно найти. Но вёдра и швабры – это палубное имущество боцмана. А он мужчина серьёзный. Беспорядок в своём хозяйстве не потерпит. Боцман сам, кого хочешь, вместо снеговичка поставит. И будешь на корме у вертолёта вахту нести с ведром на голове.

Моряки ещё полюбовались своим снежным произведением и разошлись.

Я тоже хотел удалиться, смотрю, на корме боцман появился. Он обошёл снеговичка, постоял и ушёл. Через минуту вновь вышел с пустой банкой из-под краски и тут же ловко надел её на голову снеговичку. Отступил на шаг, сдвинул банку набекрень и исчез.

Часа через три-четыре я вновь вышел на корму и застыл: ни снеговичка, ни морковки, ни банки из-под краски на корме не было. Да и снега тоже. Только мокрая палуба.

Наверное, примерещилось, подумал я. Какой снеговичок – лето на дворе, конец июля, солнышко сияет вовсю, отражаясь в голубых лужах на льдинах.

 

            ОБЫЧНОЕ ЛЕТО

 

Лето – везде лето. Даже на островах Земли Франца Иосифа. Правда, вам бы не захотелось такого лета, когда в самые жаркие дни температура поднимается до пяти-семи градусов тепла. А обычно плюс один-два.

И длится такое лето всего-ничего. Но за это короткое лето птицы морские птенцов выводят, морские звери детёнышей выхаживают, а белая медведица-мама с двумя медвежатами успевает под полярным солнышком понежится, валяясь на короткой, буро-зелёной травке островов, если там нет ледников.

Летом в Арктике оживлённо! Птенцы летать учатся. Не всегда получается и тогда их мамы сердятся, кричат. А птенцы спорят, оправдываются. Базар…

Детёныши морских зверей учатся нырять и плавать. У них спокойно, без криков. Ну иногда моржиха-мама шлёпнет ластой по воде – и всё.

А медвежата за медведицей неотступно ходят – она им корм добывает.

В сентябре уже зима. Птенцы выросли, улетают от родителей, сами живут, а маму-папу и не узнают теперь. У птиц, у них так.

Морские звери ещё год опекают подросших ребёночков – надо же зимой научить их пищу добывать. А когда вырастают – в одном стаде с родителями могут находиться.

А белая медведица три года сопровождает медвежат. У медведей жизнь самая сложная и  трудная. И за один год медвежатам не изучить все медвежьи науки.

А потом они прощаются. А вообще – не знаю, может, не прощаются, а уходят и всё. Навсегда. И, наверное,  никогда не встречаются на беспредельных просторах Арктики.

А вы будете ещё много зим и много лет со своими папами и мамами. А когда уйдёте в свою взрослую жизнь, не забывайте им звонить и писать письма. Хотя бы электронные.

ЛЕДОКОЛ

 

Говорят: ледокол, ледокол… Как будто он колет лёд. Ничего подобного! Он его не колет, а ломает.

Вот смотрите: когда вы ложку в рот суёте, она легко скользит по нижней губе, языку и о зубы не цепляется. Так и ложкообразный нос ледокола легко въезжает на льдину и своей тяжестью ломает её. Въехал, проломил и дальше движется. Притом, в 2-3 раза быстрее вас, если вы будете пешком по льдине идти. Только близко к ледоколу не подходите — льдины переворачиваются, это опасно.

Ледоколу лёд не страшен: его корпус укреплён ледовым поясом из бронированной стали высотой восемь метров. Притом, сталь нержавеющая, она гладенькая, лучше скользит.

А у такого же по мощности ледокола «Ямал» ледовый пояс из обычной стали и бока «Ямала» шершавые. Потому наш ледокол «Победа» более проходим во льдах.

Кстати говоря, вокруг Северного полюса – тоже ледовый пояс из ледовых полей, но пятисантиметровый ледовый пояс ледокола крепче льдин трёхметровой толщины.

Когда мы идём по открытой воде, движения ледокола не чувствуется: ну работают где-то внизу под ногами двигатели…

Если по ледовому полю движемся, конечно, слышно, как льдины с треском ломаются, шуршат и грохочут, цепляя за бока ледокола. Самые упрямые становятся на дыбы, переворачиваются.

Ощущение, как в поезде: так же покачивает, потряхивает, но ложку мимо рта не пронесёшь.

В поезде я писать не могу. Даже буквой в клетку не попасть, когда сканворд разгадываешь. А тут в общей тетради в клетку пишу и ничего! Строчки ровные, не наползают друг на друга. Правда, когда на торос наезжаем, ледокол подпрыгивает. Но я как раз в это время в конце предложения точку ставлю.

Вот и опять торос…

 

                                                       ГРОМАДИНА

 

Это я о ледоколе. Конечно, громадина! Представляете, сто тридцать метров в длину, тридцать в ширину.

Выгляньте из окошка. Видите, вдоль улицы осветительные столбы с фонарями? Между ними сорок метров. От одного столба отсчитайте ещё три да прибавьте десять метров – такая длина ледокола. И ширина почти от столба до столба.

С высотой посложнее, но, думаю, вы разберётесь.

Сложите ладошки лодочкой, а большие пальцы соедините и поднимите вверх. Это будет как бы ледокол с мачтами.

Внизу, по линии соединения пальцев – киль. А кончики больших пальцев – верхушки мачт. Так вот, высота от киля до верхушки мачты пятьдесят один метр. Это двадцати -этажный дом! Впечатляет? Вот!

Теперь ещё раз посмотрите на свой кораблик из ладошек. Сложенные пальцы – борта ледокола. Их высота – семнадцать метров, притом, одиннадцать метров под водой, а шесть – выше воды.

И весит ледокол двадцать пять тысяч тонн. Такой вес и представить трудно. А капитан  — говорит: — Это что, есть сухогрузы длиной в четыреста метров и весят четыреста тысяч тонн! –

Ну, не знаю, для меня и такой корабль, как ледокол – вон какая громадина!

Теперь, когда вы будете купаться в ванне, вам ничего не стоит ладошками изобразить ледокол. А губка, мыльница, ещё что-то плавающее – это айсберги и льдины. А вы, капитан ледокола, легко их обходите.

Только не забудьте на пол тряпку бросить. Когда такой большой ледокол плавает в таком маленьком море, вода обязательно выходит из берегов.

Если мама вдруг в ванную зайдёт, сразу же превращайтесь в подводную лодку и ложи -тесь на грунт, то есть на дно ванны. Только ненадолго, до пяти сосчитайте и потихоньку всплывайте. За это время море успокоится, тряпка воду впитает  и мама в себя придёт.

                                                                      

                                               ЗАЧЕМ ЛЕДОКОЛУ МАЧТЫ

 

 

И в самом деле, зачем? Мачты нужны парусному кораблю, чтоб паруса крепить. Ветер дует в паруса и парусник резво бежит по волнам.

Но ледокол или другой современный корабль движется без ветра и парусов, а мачты на палубе стоят.

Конечно, ледокол обошёлся бы без обеих мачт, но тогда на палубе пришлось бы всё равно ставить какие-то сооружения, чтоб укрепить антенны, радары, прожекторы…

Да вот те же топовые огни. Что это? У автомобиля есть габаритные фары, чтоб видно было, что автомобиль движется, какой он. А у судна – топовые огни. Когда они ночью включены, их в море далеко заметно и корабль, как бы говорит: — Осторожно, я иду! –

А ещё над кораблём должен развеваться флаг своей страны, чтоб в нейтральных водах понятно было – чей корабль. А когда он заходит а иностранный порт, поднимается флаг этого государства в знак уважения к нему.

А ещё всякие сигнальные флаги и вымпелы: «На борту лоцман», «На борту больной» и много чего ещё.

Ну и скажите, пожалуйста, где это всё установить, укрепить, развесить? Конечно, мачта больше всего для этого подходит. Да и без мачты корабль имеет какой-то незавершенный вид.

У парусника может быть и три, и четыре мачты, в зависимости от его размеров и количества парусов.

А ледоколу достаточно двух. Та мачта, что находится ближе к носу, называется фок-мач- та, а вторая, ближе к корме – грот-мачта.

Мачты эти металлические, прочные и высокие. На них размещается всё то, о чём мы говорили. Да ещё и залезть на неё можно – мачты разделены площадками, а между ни – ми – лесенки.

Вот бы забраться на самую верхнюю площадку, самую высокую. На этой высоте чайки ледокол сопровождают. Здорово!

Надо будет спросить у капитана, он должен разрешить. Иначе у моего путешествия, как и у корабля без мачты, будет незавершённый вид!

   

  

СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД

 

Наверное, вы хоть однажды слышали такие слова. Или, вот, как в старом фильме «Коллеги» поётся: «Пароход белый-беленький, чёрный дым над трубой»…

Сразу представляешь: море спокойное синее, по морю белый пароход, чайка над ним на фоне голубого неба… Красиво!

А если бы и ледокол «белый-беленьким» был? Тогда картинка другая. Ледовые поля – белые, туман клубится белый и ледокол белый идёт… Его и не заметишь, не разглядишь на фоне арктической белизны.

Потому у ледокола все палубные надстройки выкрашены в яркий оранжево-красный цвет. А борта чёрные.

Всяко может случится и надо, чтоб ледокол виден был издалека и в море, и во льдах.

И ещё я подумал, если б ледокол был белым, эта медведица с двумя медвежатами не обратила на него внимание. Ну, мало ли… Торос такой огромный, или айсберг во льды затесался…

А так – она сразу увидела его и сказала медвежатам:

- Пойдёмте, ребятки, посмотрим, что за красота такая? –

И подошли близко к ледоколу. И разглядывали его.

А иначе, откуда у меня их фотография?

                                                                 

 

                                                              

 

 

 

РУЛЕВОЙ

 

Мне очень нравится смотреть, как работает рулевой. Да, собственно, это и работой назвать нельзя. Он сидит в высоком кресле, положив одну руку на штурвал. Штурвал похож на автомобильную баранку, но меньше.

Рулевой трогает легонько штурвал, и нос ледокола послушно поворачивается туда, куда направил его рулевой. А куда поворачивать, рулевому указывает старший помощник капитана.

- Лево руля! – Громко говорит старпом.

- Лево руля, – непременно повторяет рулевой. Это надо для того, чтоб было ясно, что рулевой правильно понял приказ. Как это интересно и важно!

На мостике вообще всё интересно. Сюда приходят моряки, что несут вахту внизу, у      различных механизмов, у атомного реактора. Моряки разговаривают, шутят, рассказывают всякие истории.

Я тут узнаю и людей, и жизнь корабля.

- Хочешь порулить? – вдруг спрашивает старпом.

Я чуть не подпрыгнул. Конечно, хочу! Ещё как хочу! Как он догадался? Я же никому не говорил, что мечтаю об этом. Я стоял за штурвалом судов и на Волге, и в Каспийском море, но ледокол – это класс! Мои друзья умрут от зависти.

Сел я в кресло, положил руки на штурвал. Рулевой рядом стоит.

- Курс десять! – Командует старпом.

- Курс десять, — повторяю, смотрю на компас и поворачиваю штурвал, чтоб стрелка остановилась на десяти градусах.

Стрелка остановилась, а ледокол продолжает поворачивать влево.

Рулевой подвернул штурвал чуть вправо.

- Надо погасить инерцию хода.-

- Так держать! – Командует старпом.

- Так держать, — повторяю я, но ледокол «так» не держит, норовит мимо полыньи пройти и на льдину наскочить.

Рулевой снова подвернул штурвал.

- Нет, — говорю, — садись ты, — боюсь, не получится у меня.

Рулевой занял своё кресло и ледокол уверенно, не рыская носом, пошёл вперёд

- Ну и правильно, — думал я. Пусть рулевой управляет. А то я зарулю куда-нибудь в сторону, а мне поскорей на полюс надо.  И так с самого детства этого жду!

                                             

  

 

 

 

НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ

 

Рано-рано прошёл по коридорам, куда выходят двери кают, поднялся на палубу – пусто! Голосов не слышно. Ничего себе! Такое впечатление, что никого нет на судне. А судно идёт себе. Не ледокол – летучий голландец.

Но это обманчивое впечатление. На мостике – вахта. У ядерного реактора – тоже. В машинном отделении дежурят моряки. На камбузе уже завтрак готовят. На всех рабочих местах несут вахту моряки. А другие отдыхают от вахты.

Капитан в своей каюте отдыхает тоже.

Если капитана нет, а экипаж хуже справляется со своими  делами – плохой капитан.

Если капитан отсутствует, а моряки работают лучше – плохой капитан.

Если капитан отдыхает, а всё идёт своим чередом, вот как у нас – настоящий капитан!

На ледоколе всё отлажено, всё работает. Все уверены друг в друге.

Вы ведь тоже, если, например, в войнушку играете и знаете, что рядом надёжный товарищ, идётё в атаку не оглядываясь, уверены, что товарищ не подведёт

Вообще экипаж корабля – самый надёжный мужской коллектив. В море, особенно в Арктике, далеко от родных берегов надеяться можно только друг на друга.

На корабле всё и все надёжны. А ненадёжных, случайных людей нет. Случайные сами отсеиваются, либо их отсеивают. Остаются только настоящие мужчины, влюблённые в море. Они гордятся тем, что делают работу, которую другие не могут.

Когда я пришёл на ледокол, очень боялся: скажу что-то не то, сделаю что-то не так и моряки будут смотреть на меня косо. В море, на корабле свои законы. А я же не моряк…

Но всё сложилось хорошо. Иначе мне бы не доверили, хоть и не надолго, стоять у штурвала ледокола, идущего во льдах.

Правда, некоторые члены экипажа всё-таки смотрели на меня косо. Каждый раз, когда я не справлялся с порцией, что мне клали в тарелку, работники камбуза были недовольны.

                                                         

 

            КАК Я КИТАЮ ПОМОГ

 

В этом туристическом рейсе на борту было 122 китайца и 8 туристов из других стран.

Китайцы громко разговаривали, оживлённо жестикулировали, всё время ходили группами и снимали всё, что видели.

По громкой связи периодически раздавалась китайская речь. Я, конечно, не понимал, о чем говорит руководитель китайских туристов и не обращал на это внимания.

А потом заметил: как только по связи что-то скажут, китайцы тут же бегут или на нос, или на корму: значит мы проходим айсберг, медведя на льдине или ещё что-то интересное.

Однажды я возвращался с обеда. Снова зазвучало китайское объявление. А недалеко от моей каюты стоял китаец, лихорадочно совал ключ в замочную скважину и никак не мог открыть свою дверь. Я знал, что это журналист китайского телевидения.

Китаец умоляюще смотрел на меня, показывал на ключ и на дверь. Просил о помощи. Наверно, принял меня за члена экипажа – я тоже ходил в куртке с «Росатомфлотом» на спине. Это мне польстило.

Я взял ключ и тут же испугался: а вдруг я не смогу открыть дверь, что он подумает об экипаже? Но ключ на удивление легко вошёл в скважину и дверь открылась.

Китаец заскочил в каюту и тут же вылетел с кинокамерой и мощным фотоаппаратом.

Сейчас он снимет острова Земли Франца Иосифа, где мы идём, потом по китайскому телевидению покажут этот сюжет и весь Китай узнает, что Россия простирается от берегов Амура до островов ЗФИ, почти до полюса.

Так я помог Китаю узнать, какая Россия большая!

 

                                                            НЕ ПОВЕЗЛО

 

Погода в Арктике каждый час меняется: то туман, как сейчас, такой густой, что и верхушки грот-мачты не видать с носа ледокола, то вдруг ветер налетит, туман разгонит, тучи принесёт, а с ними или снег, или снег с дождём, или дождь без снега, а то и в обратном порядке.

Моряки к этой погоде приспособились, ледокол идёт да идёт вперёд.

Хуже вертолётчикам. В такой туман летать нельзя. Конечно, если человека спасти, в больницу срочно доставить или другое какое несчастье – пожар, авария – это на суше, тогда и при плохой видимости поднимаются в воздух. Летают потихоньку, осторожно, с малой скоростью, чтоб высоковольтную линию не задеть, вышки какие-то. Но это, если экстремальные ситуации.

А сейчас – развлечение – туристов катать. Лётчики и не рискуют. Да и что турист в таком тумане разглядит?

Но вот, наконец, дождались, туман рассеялся, начались полёты.

Туристы по пять человек садятся в вертолёт на корме ледокола, вертолёт на ходу судна взлетает, делает два круга и садится. Потом следующая группа. А туристов – сто тридцать человек. Это сколько раз надо взлететь? Посчитайте сами…

А тут снова туман, и на нас, таких пассажирах, как я, полёты закончились.

Я, конечно, летал на вертолётах, видел сверху Белое море и китов-белух, видел тундру и стада оленей, видел, как наш сухопутный мишка улепётывал со всех ног, испугавшись шума вертолёта.

Мне хотелось взлететь тут. Посмотреть на ледовые поля сверху, посмотреть на ледокол во льдах. Я б увидел белого медведя, как он идёт по льду неторопливо, не боясь, не обращая внимания на вертолёт. А что ему бояться? Он хозяин Арктики!

Ладно, в следующий раз полечу. Сейчас и медведя-то белого всё равно нету.

 

КАК ПОЯВЛЯЮТСЯ МОРЯ

 

А в самом деле, как? Вот смотрите, если вы лопатой выкопаете ямку и нальёте в неё воды – вот вам новое море! А рядом с ним горка земли. Чем глубже и больше ямка, тем выше и больше горка.

Особенно наглядно это с Чёрным морем. Вот она ямка – Чёрное море, вот она горка – Кавказкие  горы. Или Средиземное море – вокруг тоже горы и горки.

А кто выкопал эти ямищи?  Конечно же, не высоченный дядище с огромной лопатищей.

Много-много лет назад на земле не было ни травы, ни деревьев, ни зверей, ни людей. Земля была скучной и голой.

А внутри Земли – ядро. Вот как у ореха фундук. Под скорлупой – ядро. Только у земли скорлупа намного толще и ядро – из кипящей, расплавленной массы, такой горячей, что в ней плавятся и металл, и камни. Эта масса называется магма.

Так вот, когда-то магма кипела, кипела и вырвалась на поверхность Земли, и наделала беспорядков: вывернула на поверхность целые горы камней, а других местах появились ямы, впадины. Они постепенно заполнились водой и стали морями и океанами.

Магма и сейчас кипит внутри земли, иногда вырывается на поверхность извержениями вулканов и горячими фонтанами воды и пара – гейзерами. Нет, не гайзерами, а гейзе -рами. Но это для планеты не страшно.

А вот как образовался Северный Ледовитый океане не очень мне понятно. Тут ямища глубиной до пяти километров, а куда делась масса земли, то есть горы, из такой впадины,

неизвестно.

Есть горки – острова Земли Франца Иосифа, но это так себе…

Наверное за много тысячелетий выровнялись временем и ледниками…

Да, вот ещё. Если вы постоянно сопротивляетесь просьбам и советам мамы, мама может закипеть, как магма. А это – сами понимаете…. Осторожно!

 

НОРМАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

 

Белые медведи, встречающиеся нам на льдинах, казались уютными и очень добрыми.

Нужно сказать, что с медведями у меня вообще нормальные, даже хорошие взаимоот- ношения.

Однажды я жил в далёком поморском селе на самом краю Кольского полуострова, куда только вертолётом можно добраться.

Там бурые медведи вокруг села по тундре, как собаки ходят.

Вот как-то сижу я на берегу реки Чаваньга, вдруг поворачиваюсь – мимо медведь идёт. Он посмотрел на меня: — Сидишь? Ну, сиди, сиди. Я по делам. – И дальше пошёл.

И на необитаемом, заповедном острове Великий в Белом море, где я робинзонил, тоже встречал медведей. Нормально обходилось.

А ещё раньше медведь ко мне на дачу зачастил. Недаром наше дачное товарищество «Медвежка» называется.

Приходил мишка вечером, когда темнеть начинало. Придёт, в компосте покопается. Да и пусть, всё равно его перекапывать, мишка только помогал мне. И за потоптанные грядки я на него не в обиде – надо было не лениться мне, таблички поставить: «По грядкам не ходить». А я поленился…

Ну вот, решил я с ним поближе познакомиться, сфотографировать его.

Рядом с моим домом и вдоль всего участка ручей течёт, а сразу за ним – лес. Через ручей я два мостика соорудил, один рядом с домом, а второй на середине участка. Мишка приходил через второй, через дальний мостик.

Начало темнеть. Я приготовился, сижу на крылечке с фотиком. Слышу через кусты кто-то ломится! Ну кто? Конечно, медведь. Я настроил фотик на дальний мостик, а медведя нет и нет. Куда делся?

Вдруг краем глаза вижу движение. Поворачиваюсь, гляжу а это – он, здоровенный медведище! Стоит в пяти метрах от меня у  ближнего мостика. Стоит и когтем грозит:

- Не снимай! –

Я и опустил фотоаппарат. А медведь развернулся и в лес ушёл.

Вот с тех пор у меня с медведями хорошие отношения.

Я думаю, может, мой дачный медведь по своей медвежьей связи сообщил всем медведям Кольского полуострова, да и в Арктику тоже, тут близко:

- Эй, мужики! Этот дядька нормальный, не обижайте его! –

Потому-то и здесь, в Арктике белые медведи смотрели на меня вполне дружелюбно.

ЛАКОМКА

 

Это я про белого медведя. Он в самом деле любит сладенькое, особенно сгущённое молоко. Наш сухопутный мишка мёд обожает, а полярный – сгущёнку. Думаю, он и мёд бы с удовольствием ел, но нет в Арктике пчёл.

Кстати, ещё о насекомых. В Арктике и комаров нет. В наших северных тундрах – их миллиарды, а в Арктике, на островах – нет. Конечно, не будет. Попробуй, пролети такое расстояние над морем! Сесть отдохнуть некуда. Не на кита же, в самом деле, садиться! Он постоянно ныряет, да и кожа у него – не прокусишь.

Так вот, про лакомку. Если медведю бросают сгущёнку, он запросто разрывает банку когтями. Молоко медленными, длинными струйками стекает, на снег, на лапы. Мишка жадно хватает снег, лижет лапы, облизывает банку. Потом снова смотрит: угостите ещё! А иногда целые представления устраивает: катается на спине, прыгает со льдины на льдину, стоит на задних лапах…

А  мясо медведь не ест. Работница камбуза бросила ему кусок ароматной баранины. Мишка понюхал, чихнул, потом долго тряс головой и обтирал лапой нос.

Я не брал белому медведю сгущёнку. Он без моей сгущёнки тысячу лет обходился и обойдётся ещё. А язык и губы о рваные края банки порежет точно. Я видел…

Так что, если вы собираетесь в Арктику, везите белому медведю лучше конфеты «Мишка на Севере». Ему понравятся. Недаром же их так назвали конфетные работники. Хотя я думаю, вряд ли они были там, где белые медведи живут. Разве уедешь с работы, где такая прорва конфет?

 

                                         В ГОСТЯХ У БЕЛОГО МЕДВЕДЯ

 

Он стоит на льдине, метрах в пятидесяти от ледокола. Я смотрю на него, он смотрит на меня, с любопытством и вроде дружелюбно.

А что, если бы и вправду я оказался на льдине рядом с мишкой? Да он бы сразу расправился со мной. Провёл лапой – и всё! И нету путешественника.

Ну, ладно, допустим, не расправится, а позовёт по льдине прогуляться? Ясное дело, через час я бы уже язык высунул, устал бы по торосам лазить, руки-ноги в кровь сбил, замёрз. Где мне тягаться с этим полярником? Он может по льду бежать сто километров в час! Я тоже могу сто километров в час — на машине по автомагистрали. Ну, сравнил тоже…

Ну, хорошо, положим, стал бы я таким, как мишка – шуба тёплая, лапы сильные, внизу, на ступнях шерсть тоже, чтоб не мёрзли на снегу.

Вот идём мы по льду, два новых друга, два белых медведя, уже есть хочется. У мишки, как у гостеприимного хозяина, угощение есть. За торосом спрятана свежезамороженная тушка нерпы.

Фу ты, ну ты! Пригрезится же такое! Обедать уже пора. Спущусь-ка в камбуз, попрошу у кока борща флотского, макарон по-флотски и компота флотского же. Вкуснота! Ни с какой свежезамороженной нерпой не сравнить.

А нерпу мишка пускай сам ест. Ему нужнее.

 

ЗЕМНАЯ ОСЬ

 

Когда мы добрались до полюса, ледокол положил якорь на лёд. До дна океана – четыре километра, никакой якорной цепи не хватит. Потому якорь на лёд опустили.

А для надёжности моряки просверлили во льду дырищу глубиной полтора метра. Вставили в неё сосновое бревно, чтоб зацепить за него конец каната с ледокола, как говорят моряки, зачалить.

По навигатору бревно находилось в географической точке Северного полюса, откуда должна выходить воображаемая земная ось.

И теперь, когда я слышу:

- Да никакой такой точки и, тем более, земной оси на Северном полюсе нет! Выдумки всё это! – Я только ухмыляюсь. Я-то видел земную ось, даже трогал её руками! И ледокол был к ней привязан.

Тоже мне. Болтают абы что. Есть земная ось, конечно, есть!

 

                                                         ЛЕДОКОЛ №2

 

Стою вот. На льдине. Ледовитый океан, Северный полюс. Под ногами бездна – четыре километра. Жуть, как страшно! Вдруг провалюсь. Да нет. Вон рядом с ледоколом на льдине якорь лежит. Семь тонн весит, а я в сто раз легче…

Нормально стою. Лёд держит. А здесь? И здесь держит. А если подпрыгнуть? Подпрыгнул. – Хрусь! Хрясь! — Провалился по колени. Полные сапоги воды.

Иду к ледоколу. Ноги ледяные. В сапогах: чмяк-чвяк, чмяк-чвяк.

Поднимаюсь по трапу. У бортового ограждения старпом Сергей:

- Всё-таки не поверил! Говорил же, не ходи по лужам талой воды, лёд тонкий. Теперь, вот, мокрый…. –

Ну провалился… Подумаешь, высохну. Зато я гордый теперь иду: не только «Победа» льды океана Ледовитого ломает. Я тоже могу!

                                                                   

                                                             

                                                             БЕЗ ЛАПШИ

 

Когда я собирался на Северный полюс, заказал флаг нашей Родины. Помните, какой он, да? Трёхполосный: белая, синяя и красная полосы. Так вот, заказал флаг, попросил, чтоб в левом верхнем углу поместили герб моего города Кандалакши, а по центру надпись: «Тридцать первого июля 2013 года. Северный полюс».  Ну, я рассчитал так, что к полюсу мы прибудем именно в этот день.

Получилось всё так, как я и предполагал. Почти так.

К полюсу мы добрались тридцатого июля в двадцать три часа, пятьдесят минут. То есть, почти в полночь. А на лёд я спустился на следующий день, тридцать первого июля. Сфотографировался с флагом в географической точке Северного полюса. Народ пел и плясал вокруг этой точки, хороводы водили…

Вечером капитан ледокола вручил мне Сертификат, подтверждающий, что я посетил Северный полюс тридцатого июля. А на флаге у меня дата – тридцать первого июля. Разногласие, выходит?

Если вы увидите моё фото с флагом и Сертификат одновременно, не думайте, что я лапшой вам уши украшаю.

Всё верно. Ледокол пришёл на полюс тридцатого, а я-то на лёд спустился тридцать первого июля!

Так что – никакой лапши! Тем более, нам её в рейсе и не давали. Ракушками кормили.

 

                                                                 СЛЕДЫ

 

Всё лёд, лёд и лёд, покрытый свежевыпавшим снегом. Я и дальше, за полюс ходил – то же самое: снег и лёд.

В какую сторону не посмотришь – простор невообразимый. Внизу подо льдом – океан бездонный. Да нет, дно у него есть, но до него четыре с половиной километра! Это, если вашу улицу с четырьмя автобусными остановками, с домами, с магазинами, с вашей школой поставить вертикально – это и будет четыре с половиной километра. Вы, конечно, захотите, чтоб ваша школа была в самом низу? На такую глубину до школы не доберёшь – ся, а значит и ходить в школу не надо.

Нет, улицу мы вертикально ставить не будем. Четыре автобусные остановки можно и так представить. Вот как у нас – от центра города до морского порта четыре остановки.

Интересно, что там, в океане подо льдом? Кто там живёт? Водоросли, мелкие рачки точно есть. Я видел их следы, верней, бурые пятна во льду, когда льдины переворачива –лись под тяжестью ледокола.

А ещё есть мелкая, с палец величиной, рыбка сайка. Её нерпа любит. Если б сайки не было, то и нерпа не пришла бы сюда – я её заметил на льдине возле полыньи. Недалеко от полюса. Ну, а если нерпа есть, как медведю белому не быть! Это же его пища. Следы медведя я тоже видел на снегу.

Теперь здесь и мои следы будут. Увидит их мишка, подумает: — Что это за двулапое существо прогуливалось? Надо, посмотреть! – И пойдёт по моим следам за мной.

А я уже в каюте! Не догонит меня мишаня! Да его бы и не пустили четыре охранника с

карабинами, что стояли вокруг ледокола по периметру, огороженному флажками.

А медведь и сам не дурак, чтоб лезть на такую толпу, что вновь высыпала на лёд. Он по- думает: — Пойду-ка я нерпу покараулю. Тут кто-то говорил, что видел её недалеко!

                                                           МЕДВЕДИЦА

 

По льду идут белая медведица с медвежонком. Идут, не обращая внимания на черно-оранжевую громадину ледокола. Наверное, мама-медведица привыкла к таким посещениям, а сынок, глядя на маму, тоже не боится.

Они неторопливо удалялись и вскоре растворились в белых ледяных просторах.

А над ними тоже медведица с медвежонком. Вы, должно быть, слышали о них. Это созвездия Большая Медведица и Малая Медведица.

Надо, конечно, повстречать белую медведицу живьём, чтоб рассмотреть в созвездии её силуэт.

Созвездие похоже на ковш и потому чаще называется Ковш Большой Медведицы.

Точно над полюсом светит Полярная звезда – то-то моей макушке тепло…

Полярную звезду легко найти, если продлить переднюю стенку ковша вверх и на этой прямой отсчитать пять раз высоту стенки ковша.

А медвежонок – Малая Медведица… Честно признаться, я и сам её никогда не находил.

Вот астрономы небо знают, как свой письменный стол – где, что положено, то есть, повешено…

Большую Медведицу я и дома всегда вижу вечером или ночью. А на полюсе даже стишок про неё сочинил:

На макушке Земного Шара

С ледокола сошёл на лёд

И Медведица мне

Большая

Лапу запросто подаёт!

Рядом с предпоследней звездой ручки Ковша Большой Медведицы можно различить ещё одну маленькую звёздочку. Когда-то предводитель восставших римских рабов Спартак отбирал себе так воинов: видит звёздочку – годится! Если зоркий глаз, значит, и рука твёрдая.

Я её уже не вижу. А раньше видел. Но вы-то наверняка разглядите звёздочку! У вас ещё и глаз острый и рука твёрдая. Гантели по утрам таскаете, небось?

А сейчас Большую Медведицу не видно – полярный день, солнце светит. Это оно мне макушку согревает, не Полярная звезда. Солнышко и на Северном полюсе ласковое!

 

ХИТРЫЙ НАВИГАТОР

 

Прямо удивительно, как белый медведь ориентируется в бескрайней ледяной пустыне.

Хотя выходит, что она, пустыня эта, вовсе и не пустыня – медведи-то есть! Для медведя белого — это дом родной, вот он и знает свой дом и знает, куда идти.

Я смотрю – мне тут в любую сторону без разницы, всё равно заблужусь.

А мишке – запросто! И навигатор из кармана доставать не надо. Да у него и нет карманов. А навигатор есть! Только он у него в голове. Как устроен мишкин навигатор, никто сказать не может.

Белый медведь точно знает, из какой полыньи нерпа голову высунет подышать. Он ложится у полыньи, прикрывает чёрный нос лапой, чтоб нерпа его не заметила и лежит, ждёт.  И час может лежать, и два, и полдня лежит и лежит, дожидается. Только нерпа высунет голову из воды, мишка лапой – раз! И обед у мишки на льдине.

Вот бы у меня был в голове такой навигатор! Я б всегда из лесу с грибами домой приходил. И в любом озере знал, куда удочку забросить, чтоб рыбку поймать.

И не надо такому навигатору запасные батарейки, не надо провод в прикуриватель автомобиля вставлять. Всегда в рабочем состоянии.

Хитро природа придумала. И мишка тоже хитрый – никому не рассказывает, как его навигатор устроен.

 

ЧИСТАЯ АРКТИКА

 

Когда погружались на ледокол, я думал, начнутся шуточки вроде: а-аа, доктор Айболит едет в Арктику зверей лечить и тому подобное. Но этого не случилось.

А скажи́те, мог ли я, доктор, не посетить своего коллегу, судового врача? Конечно, посетил и очень удивился. Койки в лазарете пустуют. В изоляторе – тем более. Кого изолировать? В перевязочной – никого. А зачем рентгеновский аппарат включать или разные физиотерапевтические приборы, если больных нет? В приёмной – тишина.

Доктор Марина без дела, конечно, не сидит – что-то пишет и пишет в журналах, как все доктора, когда нет пациентов. Ну, если кто-то палец на камбузе поранит и то редко. Потёртостей на ногах нет. В рейс все моряки выходят в проверенной обуви. А новую в Арктике купить негде, разве что морж даст свою ласту примерить…

А знаете почему в лазарете пусто? В Арктике невозможно простудиться и заболеть. Пе- реохладиться можно, но при этом подхватить какую-то инфекцию – нет! Потому что в Арктике воздух стерильный. В Арктике нет микробов! Наверно, повымерзли.

Я думаю, вам тут не понравится. Ведь хочется иногда притвориться больным, чтоб в школу не идти. А как притворишься? Все же знают: тут не болеют. Правда, можно об лёд шишку набить. Так это же какую шишищу надо, чтоб мама разрешила в школу не ходить!

Только теперь мне стало ясно, почему первые полярники, что покоряли полюс, в промоины проваливались, спали в мокрой одежде, а не заболевали.

Я даже обратил внимание, когда мы выходили на лёд, никто не курил, чтоб воздух Арктики не загрязнять и окурки под ноги не бросать. А скорее всего, бросили курить. По- тому что в Арктике человек становиться лучше.

Я вот тоже вернусь домой и начну становиться лучше. Да я уже начал!

                                                

                                                        ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ

 

На Северном полюсе абсолютная чистота, и на льду, и в воздухе. Даже пыли нет. Надо признаться, что я эту чистоту чуть не нарушил.

А дело было так. На полюс я собирался тщательно, заранее список составил, по списку упаковал чемодан, сел и думаю: ничего ли не забыл?

И вдруг у меня появилась идея: напишу-ка я красивым почерком записку следующего содержания: такого-то числа, такого-то года полюс посетил такой-то и свою фамилию. Ну, вроде того, что вы читали где-нибудь: здесь был Вася.

Эту записку затолкаю в стеклянную бутылку, крепко закупорю и оставлю на полюсе.

Через год или через два бутылка вместе с дрейфующим льдом дойдёт до открытой воды, доплывёт до какого-нибудь берега. Бутылку откроют, прочтут записку и подумают: Вот какой храбрый этот Вася, даже до полюса добрался!

Но хорошо, что я не сделал этого. Если каждый на полюсе бутылку оставит, что будет? Кошмар будет! Весь Ледовитый океан бутылками завалят.

Вовремя я подумал. Это хорошо, что человек вовремя думает…

Да и потом, я же не Вася!

 

НИЧЬЯ ТЕРРИТОРИЯ

 

Владения России на севере заканчиваются Землёй Франца Иосифа.

Когда ледокол поднялся выше, то есть севернее, мы шли по ничьим, по нейтральным водам.

Чтобы ходить в этих водах, ни у какого государства разрешения не спрашивают. Хочется – ходи, только хулиганить не надо. То есть не нарушать порядок, принятый общими морскими уставами: не браконьерить, не загрязнять воды и много чего ещё.

С этим на ледоколе нормально было: весь бытовой мусор, все отходы сжигаются, то, что нельзя сжечь, собирается в контейнеры и сдаётся береговым службам.

Сточные воды фильтруются, очищаются, обрабатываются и снова пускаются на хозяйственные дела. Питьевая вода хранится в отдельных цистернах.

Вы живёте в своём доме, в своей квартире. Без вашего приглашения или разрешения к вам никто прийти не может. Это ваша территория. И вы ни к кому не зайдёте, если вас не зовут.

А во двор, в городской парк, в загородный лес – можно без спросу гулять. Пожалуйста! Это как бы ничья территория. Но эта нейтральная территория не такая уж и ничья. Двор принадлежит дому, где вы живёте, городской парк – вашему городу. А сам город – стране. А страна – всей нашей планете, всему миру.

То есть на самом деле нейтральная территория принадлежит всем. И нейтральные воды Северного Ледовитого океана тоже принадлежат всему миру.

А как здорово звучит: мы идём в мировом океане! Или: я гуляю в мировом дворе!

Ну и как можно в этом мировом дворе, а выходит – в мире — бросить на землю упаковку от чипсов? Даже подумать стыдно!

И поскольку с этим на ледоколе было всё в порядке, в нейтральных водах мирового Ледовитого океана мы шли с чистой совестью, с открытым сердцем!

 

НА МАКУШКЕ ЗЕМНОГО ШАРА

 

Я стою на Северном полюсе, на макушке Земли и думаю, что, если сейчас какой-нибудь австралиец добрался до Южного полюса, он стоит вниз головой, он же внизу, подо мной!

А австралиец думает: — Ничего подобного! Это русский стоит вниз головой на своём Северном полюсе! А я стою правильно.

А в это время космонавт глядит из космоса и видит, пролетая надо мной, что я прав. А когда будет пролетать над Южным полюсом – австралиец прав.

Мы оба правы, оба висим вниз головой и стоим на Земле правильно.

Если бы я мог пешком обойти Земной Шар, я бы всё время двигался по горизонтальной поверхности и даже не заметил, что Земля круглая. Такая огромная наша Земля!

И Земля, и мы вместе с ней, как бы висим в космосе. Висим и не падаем с Земли, не улетаем в космос. А это потому, что сила притяжения Земли держит нас и всё, что находится на Земле: воду, камни, дома. И вода не вытекает из Ледовитого океана, и дома не рушатся, и камни не катятся сами по себе.

Но у меня тоже есть сила. Её достаточно для того, чтоб я мог поднимать, отрывать ноги от Земли и ходить, и даже прыгать.

А у птицы достаточно сил, чтоб летать.

А у двигателя космической ракеты столько сил, что он может преодолеть силу притяжения Земли и унести ракету в космос. И космонавт, как раз сейчас пролетает надо мной. Я машу ему руками, чтоб он заметил: это я передаю привет австралийцу. И космонавт передаст мой привет. И австралиец поймёт, что все мы правы. Каждый со своей стороны!

 

                                                           ВОКРУГ ЗЕМЛИ

 

Если взять чупа-чупс с палочкой и этой палочкой проткнуть карамелевый шарик насквозь, то чупа-чупс будет, как земной шар, а палочка – воображаемая земная ось, что как бы проходит Землю насквозь. В верхней точке будет Северный полюс, в нижней – Южный.

И я сейчас стою на вершине Земного Шара в географической точке Северного полюса. Видите меня? Нет, конечно. Вы сейчас где-то  сбоку земли и между нами тысячи километров.

Если бы сейчас подняться над Землёй на космическом корабле, с такого расстояния можно всю Землю увидеть.

Может быть, мне в следующий раз повезёт полететь в космос…

Влезу в космический скафандр, пристегнусь к креслу, крикну в микрофон: — Поехали! – И космический корабль поднимет меня высоко-высоко в голубое небо, и я из космоса увижу и полюс, и вас.

А потом облечу вокруг Земли за один час. Вот скорость – вокруг Земли за час! Жаль, что я не на космическом корабле…

Хотя здесь, на полюсе вокруг Земли я могу пешком обойти быстрее. Всего за три минуты или даже за одну.  Обошёл вокруг предполагаемой земной оси – вот и всё! Чем дальше от оси, тем медленнее, чем ближе к оси, тем быстрее. А если бежать, то ещё быстрее.

Я уже три раза обежал вокруг Земли, Стою такой счастливый и изо всех сил машу вам руками! Неужели не видите?

 

                                                              ДЕНЬ ДА НОЧЬ

 

Северный полюс – интересное место. Вот например, год длится на полюсе всего одни сутки: один полярный день, когда солнце полгода не заходит и одна полярная ночь, ког- да солнце полгода не появляется. День да ночь – сутки прочь! Вот и пролетел год. Десять суток – десять лет.

Школьникам хорошо: десять суток – и закончил школу. Красота! Хорошо-то хорошо, но надо будет в школу ходить полгода в темноте, да жить в палатке, да спать в спальном мешке, да питаться консервами.

Магазинов нет, электричества нет, телевизоров и компьютеров – нет.  Красота? То-то же… А ветры, а пурга, а морозы?

Правда, морозы на Северном полюсе не такие уж и большие. Ну, тридцать – сорок градусов. Потому что Северный полюс находится в центре Ледовитого океана, а подо льдом – вода, она не замерзает. И эти огромнейшие пространства воды греют воздух и не дают морозу опускаться низко.

Вот на Южном полюсе в Антарктиде – да! Там подо льдом суша, она тоже промерзает и морозы там опускаются до семидесяти-восьмидесяти градусов. Даже не представляю, как это, когда восемьдесят градусов? Наверно, при таком морозе и слова замерзают.

Постойте, вот где ученику благодать! Вышел на крылечко, держишь ниточку у рта, прочитал правило или стихотворение, слова нанизались на ниточку и замёрзли. А потом тащишь эту ниточку за собой в школу. Слов-то не видать, слова – воздух!

А вызовут к доске, повесил ниточку на ухо, слова оттаяли, влетели в ухо – и получай пятёрку!

Если учительница заметит ниточку, можно что-нибудь придумать. Ну, например, что сейчас вешают на уши не лапшу, а ниточки…

А вообще-то нужно вам всё это? Лучше учиться в своей родной школе, в родном городе, учить уроки в нормальном климате.

А мне повезло: на полюс я летом попал,  светило солнце и полярный день был виден от горизонта до горизонта.

 

                                                              

                                                                    УКАЗАТЕЛИ

 

Никаких указателей, как добраться до Северного полюса, конечно, не ставят. Да и как вы себе это представляете? Насверлили дырок во льду, воткнули шесты с табличками: «До полюса столько-то километров», «Пройдите прямо, поверните налево»? Ни налево, ни направо поворачивать не надо. Самая короткая дорога – прямая.

К тому же, я думаю, белые медведи шесты эти повыдёргивают. Зачем им такие незваные гости, как мы с ледоколом вместе?

Ну, подумайте сами. Вот живёте в своём доме, огород у вас, петрушки-зеленушки, ещё что-то растёт. А вы на крылечке сидите, любуетесь на всё это.

Вдруг на ваш огород заезжает ледокол. С бортов орут сумасшедше:  — Ура! Добрались! Потом по трапу сбегают, вам треску замороженную кидают, сгущёнку в банках, бегают, танцуют… Весь огород повытоптали… Понравится вам это? То-то же.

А если мишки указатели и не выдернут, их всё равно не окажется на месте. Потому что ледяные поля под действием течений, ветров, приливов и отливов – движутся. За сутки на пять-десять километров. И больше. Где потом искать эти указатели?

Но всё-таки по прибытии, в географической точке Северного полюса установили шест с табличками-указателями: «До Москвы 3883км.», «До Берлина 4180км.» и другие. Вот в какую даль забрались! А ещё обратно столько же.

Жаль, что я не  знал, что будет такой шест. Я бы заранее приготовил табличку «До Кан- далакши 2752км.». Ви́дите, до моего города как близко. Не то, что до Берлина. Да на такое расстояние хоть каждый день ходить можно!

 

                  КАК ДОСТИЧЬ ПОЛЮСА

 

Сейчас можно ледоколом. И самолёт сядет, если льдина ровная, без торосов и трещин. Лёд толстый, выдержит.

Специальные вездеходы добирались. Их большие дутые колёса и через неровности перекатывают, и на воде машину держат.

На лыжах группа доходила до полюса. А японец Наоми Уэмура – в одиночку!

Сейчас это можно сделать. Не так уж легко и просто, но можно. Тем более, что в таких случаях и по спутниковой связи подстраховывают, и с воздуха, и, в случае чего, ледокол на помощь придёт.

Но всё это сейчас. А раньше, больше ста лет назад – жутко трудно! Многое было неизвестно. Да всё было неизвестно! Никто же на полюсе не был, никто не знал, сколько идти – месяц, два… Сколько еды брать для себя и для собак, что нарты с грузом тащили. И не только туда, чтоб и на обратный путь хватило.

Не сломаются ли лыжи? Выдержат ли нарты? Хватит ли сил у собак? О себе не думали. Были уверены – выдержат!

И потом, никто не предполагал, что ледовые поля движутся. Люди идут, идут десять-двенадцать часов, останавливаются отдохнуть, потом определят специальными приборами своё местоположение и оказывается, что вместо двадцати или тридцати километров, как они предполагали, прошли всего десять. Почему?

Они же не знали, что пока спали, их отнесло назад или в сторону. Да и пока шли, их сносило. Получалось: два шага вперёд, шаг назад…

Это потом уже датский полярник Нансен догадался, что льды дрейфуют, то есть движутся. И это стали учитывать при движении.

Очень много храбрецов пытались дойти до полюса. И только двоим американцам Фредерику Куку и Роберту Пири с разницей в год — 1908-1909, удалось покорить вершину Земли.

А потом между ними разыгралась трагедия из-за спора о первенстве.

Но нам сейчас и не важно их первенство. Нам важно, что были два такие героя. Да все они были героями! Настоящими, сильными, отчаянными!

И среди вас есть такие, что могут совершить что-то героическое. Главное, чтоб в трудную минуту вы смогли сделать шаг вперёд. И тогда откроются новые возможности, новые горизонты, И вы тоже покорите свой полюс!

 

                                                       ОСТРОВ ВАШЕГО ИМЕНИ

 

О том, что ледовые поля в Арктике движутся, первым предположил Фритьоф Нансен. Ему, конечно, не поверили. Говорили:

- Ты чего, парень? Где русские Новосибирские острова, а где Гренландия – как они пройдут эти тысячи километров с востока на запад? –

Нансен подумал: — Не верите? Ладно, я докажу вам! –

Он построил специальный крепкий корабль, с округлыми бортами, чтоб льдины не могли его раздавить. Назвал этот корабль «Фрам», с двенадцатью товарищами дошёл до наших Новосибирских островов, повернул на север и там «Фрам» во льдах застрял. И Нансен стал ждать.

И оказалось – да! Действительно ледовые поля двигались и «Фрам» с ними. Только Нансен думал, что льды будут идти на запад через Северный полюс        , а они то поднима -лись вверх, то есть на север, то опускались к югу, но дрейфовали.

Через полтора года «Фрам» достиг северного края Земли Франца Иосифа и шёл дальше на запад. А Нансену очень хотелось попасть на Северный полюс. И здесь он со своим другом Йогансеном пошёл к Северному полюсу, а «Фрам» со льдами продолжал двигаться.

Через две недели пути Нансен понял, что они к полюсу не дойдут и благоразумно повернули назад к островам ЗФИ.

На одном из островов решили зимовать. Наступала долгая и суровая полярная ночь и зима.

Из камней полярники построили хижину, укрыли её шкурами моржей. Хорошо, что у них были карабины, а моржей и белых медведей здесь было достаточно.

Вот так они жили там много месяцев, пока их случайно не нашла одна экспедиция.

Нансена с другом доставили в  Норвегию. И – чудо! Через неделю рядом с этим  Вардё бросил якорь «Фрам», освободившийся от льдов, со всеми одиннадцатью их товарищами.

Представляете, какая радость! Они думали, что Нансен погиб, а Нансен – вот он!

И Нансен здорово обрадовался, увидев своих  товарищей живых и невредимых. А ещё он обрадовался тому, что его предположение о дрейфе ледовых полей оказалось верным.

А потом остров, где Нансен с товарищем зимовал, так и назвали: остров Нансена.

Я видел этот остров. И место, где стояла хижина из камней, но прошло уже сто с лишним лет и от неё почти ничего не осталось.

И вот я думаю, что, если вы окажетесь в таком трудном положении, как Нансен  и стойко перенесёте все невзгоды, остров тоже назовут вашим именем.

Только остров поближе ищите. К острову Нансена очень уж трудно и неудобно добираться!

 

ЯБЛОКИ

 

Дома яблоки не такие вкусные, как здесь. Смотришь в иллюминатор на льдины да снег и яблоко грызёшь.  Яблоко сочное, хрустит, сок так и брызжет! И солнышко тоже, нет-нет, да и брызнет из-за туч ярким лучиком.

Яблоки и другие фрукты морякам дают и для удовольствия, и чтоб витамины получали. Витамины в Арктике очень нужны, особенно полярной ночью.

Кстати, знаете, что многие полярные экспедиции проваливались из-за того, что люди в таких походах яблоки не ели. Да и где их было взять тогда? И как хранить в пути на морозе?

Когда витамины в организм не поступают, начинаются разные заболевания. Особенно страшное – цинга. Зубы выпадают, человек теряет силы, ноги и всё тело опухает. Если вовремя не дать витамины, человек может погибнуть.

Вот так получилось с экспедицией Георгия Седова. Слышали о таком полярнике? О нём много книжек написано.

Г.Седов хотел на судне к Северному полюсу пройти. Сначала они дошли до Новой земли. Там зазимовали. Потом с большим трудом дошли до Земли Франца Иосифа и снова зазимовали. Зимовка была трудной. Питались только солёным мясом и солёной рыбой, да и этих продуктов было мало. Люди стали болеть цингой. И у Седова тоже  ноги опух- ли. Но он решил всё-таки идти к полюсу и с двумя матросами покинул корабль. Это была смертельно-опасная идея, но Седов настоял. Шли они, кажется, как Нансен, две недели. Но Нансен благоразумно вернулся. Седов уже не мог идти, матросы везли его на нартах и он всё приказывал: «Вперёд! Вперёд!» И погиб от болезней и холода. А два матроса вернулись  с его телом на нартах и чудом нашли свой корабль.

А если б на корабле Г.Седова были яблоки и другие фрукты, короче, витамины, всё сложилось бы иначе.

Вы, небось, как и я, яблоки любите? Грызите, грызите! Только нужно их жевать подоль- ше: яблочная кислота зубы хорошо отбеливает.

Да и потом, вдруг вы в Арктику соберётесь? Надо же с детства витаминами запасаться!

                                                           ПЛОТ

 

Знаете, как здорово на плоту кататься! Во-первых, интересно же! Плывёшь, как  бы в неизведанных водах, ищешь неизведанные земли.

И риск к тому же. Сможешь-не сможешь. И опасность свалиться с плота на середине пруда или большой лужи. А какая там глубина?

Но какая бы глубина ни была в пруду, она меньше, чем в Ледовитом океане.

Я почему про плот вспомнил? Увидел, как от одной тучи к другой через синюю полоску неба облачко плывёт. Как через трещину на льдине.

Когда полярники шли по ледовым полям, часто встречали трещины. Если она узкая – нормально, перепрыгнуть можно. А если широкая? Надо обходить. Это могут быть лишние десятки километров.

А можно разгрузить нарты, собрать складную брезентовую лодку и на ней постепенно переправить груз, нарты, собак по одной, по две. Долго и опасно.

А вот если встречалась небольшая, удобная  льдина в трещине – хорошо! На ней, как на плоту можно разводье переплыть. Тоже опасно, конечно. Не так груз положишь, льдина может наклониться и перевернуться.  И всё окажется в воде. А как сушить одежду? В Арктике дров нет, костёр не разложишь.

Но всё-таки опытные полярники с этим справлялись и шли дальше. И даже собаки чувствовали, что опасность позади и веселее тащили нарты с грузом.

Если вам не доводилось на плоту кататься, не беда. Как только попадёте к южному морю, там есть водные велосипеды. Чем не плот? Сиди, верти педали и плыви, куда хочешь! Но далеко не заплывайте, вы хоть и опытные мореходы, мамы на берегу всё равно волнуются.

 

                                                                    ТИШИНА

 

Когда мы достигли полюса, капитан дал сто гудков, так как наше посещение полюса было сотым из всех посещений всеми ледоколами мира, включая и прежние рейсы «Победы». Оказывается, все посещения фиксируются.

Вообще-то в Арктике тихо. Хотя это слово не подходит, оно какое-то неопределённое, не отражает состояние абсолютного беззвучия.

А тут и шуметь некому. Ну, разве нерпа вынырнет из промоины, фыркнет тихонько, чтоб медведь не услышал. А мишка тоже не шумит, чтоб нерпу не спугнуть.

Птиц морских в этих широтах нет вовсе. А рыбка сайка, которой нерпа питается, та вообще молчит. Да и кому шуметь-то – размером с палец! А побулькает немного, так под двухметровой толщей льда и не слышно.

Тихо, когда ветра нет и тумана нет. Если туман густой, кажется, он шуршит, перекатыва -ясь клубами.

Без ветров и туманов тишина становится звонкой. Или это у меня в ушах звенит? Звенит, наверное, потому что мы не можем находиться в абсолютной тишине: сердце стучит, кровь струится по сосудам.

Но если сильный ветер поднимается, тогда только держись! Тогда уши затыкай. Огромные ледовые поля начинают беспокоиться. Ветер гонит их в одну сторону, течение тянет в другую, прилив или отлив – в третью. Куда двигаться?

Ледовые поля, весящие миллионы тонн, начинают сталкиваться. Представляете, какой грохот и треск стоит? Не представляете? Я тоже. Это и хорошо, что мы с вами не видим и не слышим, как льдины злятся, наползают друг на друга, переворачиваются, становятся на дыбы, торчком. Это называется торошением. А многокилометровые нагромождения льдин – торосами.

А потом снова всё успокаивается. Льдины зализывают свои раны, разводья покрываются новым льдом. Тишина.

А густой, тёмный туман уже затаился у горизонта…

И солнце равнодушно освещает ледяную тишину.

У меня даже на фотографиях видно, какая тишина в Арктике.

 

БЕЗВРЕМЕНЬЕ

 

Вы как время определяете? По часам, конечно. А если нет часов? Тогда по солнцу: встало солнышко, значит, утро. Спряталось – спать пора.

А если солнце не заходит полгода? Как на полюсе? Оно полгода кружит и кружит, пока не опустится за горизонт.

Небось, вы обрадовались: полгода можно спать не ложиться и на коньках по льдинам гонять. Не радуйтесь, умаетесь столько времени на коньках кататься.

Ну вот, как тут время определить, если часов на руке нет?

Мне один штурман говорит:

- Да запросто! Нас четыре раза в день кормят в одно и то же время. –

- А если, — говорю штурману, — я тебя волшебным образом перенесу из твоей каюты на Северный полюс, тогда как? Часов у тебя нет, никто тебя не кормит… -

Штурман почесал в затылке:

- Можно было б с помощью инструментов – днём по солнцу, ночью по звёздам… -

- Нету инструментов! –

- Ну, не знаю, — говорит штурман. – Придётся полгода работать, полгода спать… -

То-то и оно! Там нет часовых поясов. Все часовые пояса сошлись в точке полюса, как полоски в полосатом арбузе. На полюсе нет времени. Безвременье. Полгода день, полгода ночь. И жить можно по ощущеньям: ешь, когда голодный, спишь, когда устал.

Но у нас-то у всех часы были. И приборы разные были. И мы ели и спали, когда положено.

Я свои часы «Командирские» этому штурману подарил. По ним много чего можно определить. Вдруг его волшебным образом перенесут на полюс. Очнётся – а часы на руке!

 

                                                         ПРИВЕТ ОТ МИШКИ

 

В Баренцевом море и Ледовитом океане, понятное дело, мобильной связи нет. Но на

ледоколе есть спутниковая связь – звони, куда хочешь! Хоть на Южный полюс в Антарк- тиду, если там есть, кому трубку взять.

Мы только отошли от Северного полюса и я решил позвонить домой, сделать жене сюрприз.

Пришёл в радиорубку, там набрали мой домашний номер телефона, в трубке пошур -шало, потрещало, потом соединилось. Я низким голосом говорю:

- Это Елена Васильевна?

- Да, — отвечает. – А вы кто?

- А я белый медведь, звоню с Северного полюса.

- Прямо с Северного полюса?

- Да. Ваш супруг просил позвонить и сказать, что он благополучно добрался до полюса и отправился домой.

- А муж угостил вас шоколадкой, что я передала? –

Тут я не выдержал и засмеялся:

- Шоколадку я сам съел. А белые мишки сгущённое молоко любят. Надо было сгущёнку передавать. А мишка тебе по почте послал свою фотографию. –

Ещё перед отъездом в газетном киоске я купил два набора открыток с белыми медведями. На полюсе я подписал открытки своим друзьям и себе домой тоже, на ледоколе опустил их в почтовый ящик. Там должны поставить печати и отправить открытки по адресам.

Дома я буду ждать эту открытку. Она как бы продолжит моё путешествие и будет мне памятью о Северном полюсе.

А ещё вот эта книжка, которую вы сейчас читаете.

 

                                                      ГОЛУБЫЕ ОЗЁРА

 

На ледовые поля можно смотреть бесконечно.

- А что интересного? – Спросите вы. – Лёд и лёд  до горизонта. –

Не скажи́те! Лёд – он разный и торосы разные. И небо над ледовой равниной разное. И туманы то почти чёрные вдали, то белые со всех сторон окружают.

Из белого тумана вытекает голубая полоска неба, а то вдруг радуга встаёт. Радуги тут бе- лые, светлые, наверное, от снега.

А интереснее всего смотреть на голубые озерки и озёра луж на белом льду. Когда температура поднимается до одного, а то и до двух градусов тепла, снег на льду тает, собирается в лужи. Потом мороз их покрывает прозрачным ледком и вода под ним голубого цвета.

Озерки эти разных форм и очертаний, иногда можно разглядеть силуэты сказочных, как и всё тут, зверей.

Воду из голубых луж можно пить, она пресная, из растаявшего снега.

А есть лужи тёмно-зелёные, серые, мутные. В них вода солёная. Она попадает из океана на лёд во время торошения льдов. Льдины сталкиваются, треск, грохот, они переворачи — ваются, вода из солёного океана выплёскивается на лёд…

А вы говорите, неинтересно.

Эти голубые озёра луж на льдинах Ледовитого океана похожи на голубые озёра Карелии, когда смотришь на них в солнечный день из иллюминатора самолёта. Где Карелия, и где Ледовитый океан, а похоже.

Сыну, встречавшему меня на мурманском причале, я подарил камешек с одного из островов Земли Франца Иосифа.

Сын повертел камешек в руке.

- А что в нём такого? Камешек, как камешек, и у нас такие же…

Вот я о том и говорю: и вода, и песок, и камни на нашей Земле похожи. И мы все похожи, только думаем по-разному.

СОВСЕМ НЕ ПРО ПОЛЮС

 

Вот я всё о работе, да о работе… Что ж моряки круглые сутки вахтами заняты? Да ничего подобного! И на берег выходят, и на лёд спускаются, и кино смотрят, и книжки читают. Вон старший помощник капитана Игорь целую библиотеку с собой в рейсы берёт. Очень интересно с ним разговаривать.

Моряков знает весь Северный Морской Путь. А их ледокол «50 лет Победы» в любом порту на этом пути каждый пароход ждёт и встречает радостными гудками. Потому что без «Победы» или другого ледокола, не победить эти северные моря. И «Победа» выручает – занимается проводкой судов через льды.

Опять я о работе.

Вот жаль, что на юг ледокол не ходит. А-то бы бросили якорь где-нибудь у берегов Бразилии, где белый песок да кокосовые пальмы. Лежи на песочке, загорай да орехи кокосовые грызи! Ой, нет, их не грызут, из них кокосовое молоко пьют.

Мечтай, не мечтай, но не посылают ледокол в южные моря. Да и что ему там делать? Он же ледокол!

А вот, когда закончится рейс, у моряков начнётся отпуск, встретятся они со своими детьми и жёнами. А вот таким семейным экипажем – с детьми и жёнами – можно в любую сторону! Да хоть в ту же Бразилию!

Поезжайте, моряки. Только с кокосовыми орехами не заморачивайтесь: молоко их невкусное, а пока его добудешь из ореха – и отпуск закончится!

 

 ЧУЖОЕ ПРОСО

 

Очень я уважаю людей, знающих и любящих своё дело. Час могу смотреть, когда каменщик ровно и ладно кирпичи кладёт, как механик машину ремонтирует. Ой, даже, если дворник улицу классно метёт – засматриваюсь. Я-то знаю толк в этом деле: пять лет улицы Ленинграда мёл, пока в институте учился.

А тут на ледоколе я вообще хожу, разинув рот!

Вон, как уверенно на мостике дежурная вахта ледокол среди льдов ведёт! Как ловко палубные матросы с канатами управляются. Как изящно крановщик опускает на воду «Зодиак» — резиновую лодку.

А от капитана я просто в восторге! Высокий, красивый, с аккуратной бородкой, даже с трубкой. Настоящий капитан! Лучший капитан на лучшем ледоколе.

А вахты, что ядерным реактором управляют? Я даже немею. Это же сложнейшее и важнейшее устройство на атомном ледоколе!

Ничего бы этого я не смог. И вкусным обедом экипаж не накормил. Нет, накормить бы, наверное, смог, а вот приготовить – нет.

Всё верно. Правильно моя бабушка говорила: «Не суй носа в чужое просо»! А я и не сую. Я ем гречневую кашу, ем да помалкиваю. Своё дело – я тоже знаю!

                                                    

                                              

 

                                                            ВАХТЫ И ПРАЗДНИКИ

 

Кажется, что я как-то однобоко рассказываю о жизни моряков, как-то всё легко, радостно и празднично.

Конечно, праздники есть. Достигли полюс – праздник. Благополучно провели суда через тяжёлые льды – праздник. Или дни рождения – тоже праздники. А самый лучший праздник, когда долгий и трудный рейс заканчивается и моряки идут в отпуск.

А в остальном ежедневная, однообразная работа – вахты, вахты, вахты.

Четыре часа отдежурил, восемь отдохнул, и снова четыре – восемь, четыре – восемь. Получается два раза а сутки. У кого-то в двенадцать ночи и в двенадцать дня, у кого-то в четыре часа утра и в четыре дня, а у кого-то в восемь вечера и в восемь утра. И так каждый день. Моряки привыкают к такому графику.

А если время вахты менять, организм не сможет приспособиться к этим постоянным сменам, моряк не сможет хорошо отдыхать и хорошо работать.

А если б вы так, представляете? С утра сбегали в школу, а через четыре часа домой, дома отдохнули, а потом снова в школу. Приползаешь домой в полночь, спать хочется, а тут – уроки делать…

Или хуже того, если кому в садик ходить. Мамы и папы с ума бы посходили, туда-сюда вас водить, с работы сбегать. Не жизнь, а кошмар!

А у моряков всё время так. Для них это – обычная жизнь. Правда, никуда ходить и ездить не надо, проснулся – и на работе.

Когда четыре месяца проходит, начинается тот большой праздник – отпуск. Он тоже длится четыре месяца.

Вот теперь можно по-настоящему отдохнуть. Да не всегда получается. Ну, не потому, что надо стул отремонтировать или дырку в стене просверлить. Это моряку – запросто!

Дело в другом. Вот, например, уходит жена моряка на работу и говорит:

- Милый, сходи в магазин, купи картошки и свари к моему приходу. –

А моряк забыл, где этот магазин, сколько картошка стоит и как её чистить.

Или вот ещё. На судне моряк в каюте один живёт, а дома жена, детишки перед глазами туда-сюда, туда-сюда, не дают книжку почитать, у компьютера посидеть, всё спрашивают о чём-то, зовут куда-то…

Ну, это я так…

Больше всего на свете моряк ждёт встречи с семьёй. Для него нет большей радости. Чем с женою пообщаться, с сыном в футбол погонять, в стрелялки поиграть.

Для моряка главное, чтобы дома помнили о нём, пока он в рейсе, чтобы дома его ждали.

И тогда моряк сделает всё на свете!

 

 

                                                           ЭХ, НАДО БЫЛО…

 

Идёт мелкий, холодный дождь, ветер пронизывает. Зябко. Я хожу по верхней палубе, чтобы ноги от ходьбы не отвыкли, пока на ледоколе катаюсь.

Вообще-то, я и так не сижу: то по трапу на мостик поднимаюсь, то на четыре палубы вниз опускаюсь в кают-компанию, потом на столько же вверх.

Но всё-таки предпочитаю не по трапам вверх-вниз лазить, а по ровной поверхности пере- мещаться. Это вам без разницы, что ходить, что козликами скакать. А мне лучше думается, когда размеренно  хожу.

О! Тюлень вынырнул. А может, нерпа. Издали не рассмотреть. О! Ещё один.

Ну, вот, сказал: спокойно думается, а сам, как будто подпрыгиваю: о, тюлень, о, ещё один…  Надо остановиться.

Холодно. И как только тюлени и моржи не замерзают в ледяной воде? Ну да, если б у меня было столько жира, я бы тоже не замёрз. Но не надо мне столько жира! Я тут и в ба- ссейне с подогретой морской водой поплаваю, согреюсь заодно.

Когда мы стояли на полюсе, храбрецы купались в промоине, что осталась сзади ледоко- ла. Их привязывали канатом, по трапу они спускались в воду и резвились в океане, как могли. Одни сразу же, как пробки вылетали – из воды и сразу на лёд, даже трапом не пользовались. Другие доплывали до борта ледокола, а потом уже выпрыгивали на лёд, застеленный ковром.

А я поостерёгся в океан лезть. Сначала хотел, а потом передумал: вдруг заболею, с температурой придётся лежать и не сделаю того, что наметил. Испугался, а теперь вот жалею. Я же ледяной водой по утрам обливаюсь… А к тому же, в Арктике нельзя заболеть. Эх, надо было макнуться!

Но всё-таки лицо и руки в Северном Ледовитом океане я ополоснул!

 

КАК СТАТЬ КАПИТАНОМ

 

На мостике хорошо – далеко видно, не то что из моей каюты. Хоть каюта и на четвёртой палубе, но мостик – выше, из иллюминатора каюты вид только в одну сторону, а тут обзор – куда хочешь смотри!

Вот я и смотрю, и представляю себя капитаном. Стою я такой, в белой рубашечке с мор-

скими погонами, бородка у меня, трубка в руке, ну точно наш капитан!

Веду я ледокол по промоинам между льдинами, по каналам открытой воды. Ледоколу, конечно, без разницы, что вода, что лёд, но по воде он быстрее идёт.

Думаю, надо спросить у капитана, что нужно, чтобы стать капитаном? Вдруг, когда вернусь, знакомые мальчишки во дворе спросят. Да и самому интересно.

Ну, пошёл, постучал, захожу. Капитан как раз закончил какие-то важные бумаги заполнять.

- Дмитрий Викторович, — спрашиваю, — как стать капитаном?

- Надо, — говорит капитан, — книжек в детстве начитаться.

- И всё?

- И всё. И ещё, чтоб море по ночам снилось.

Поговорили мы о том, о сём. Вернулся я в свою каюту и думаю: правильно. Надо книжки в детстве читать, кем захочешь, станешь. И капитаном тоже.

Жаль, что я уже такой взрослый. Уже не стать мне капитаном. А моим знакомым мальчишкам во дворе самое время книжки читать. Да и море у нас – рукой подать. Они точно могут стать капитанами. Вдруг меня ещё раз к полюсу прокатят!

 

 

 

С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ КАПИТАН

 

Вам бы, наверное, хотелось стоять на мостике в капитанской фуражке, с биноклем на шее и командовать громким голосом:

- Право руля! Ещё правее! Так держать! –

А рулевой выполняет ваши команды и ледокол идёт туда, куда вы его ведёте.

Но капитан не может целый день стоять на мостике. Ему и отдохнуть нужно, да и других дел полно – ледокол большое и сложное хозяйство.

А когда капитана нет на мостике, его заменяет его помощник. И вы можете стать помощником капитана, и штурманом, и рулевым. Вам не трудно.

И палубным матросом можете стать. Это очень интересная работа! Вы бросаете концы, то есть канаты на причал и там их крепят к специальным столбикам – кнехтам.  А вы на палубе крепите к таким же. Если это сделать плохо, ледокол будет биться бортом о причал. А это – позор для любого корабля. Это недопустимо.

Вообще-то вы представить себя вы можете любым членом экипажа, но выполнять его работу, честно говоря, не сможете.

Сначала надо мореходное училище, мореходку закончить, изучить все морские науки. Но в мореходке не только морские науки преподают, там учат и полы мыть, и посуду, и картошку чистить. Все капитаны через такое прошли.

А вам это – легко! Прямо сейчас можете бежать к маме на кухню и вместо неё посудой заняться, или пол вымыть.

Папа придёт с работы, а мама скажет:

- Смотри, как палуба блестит, какой порядок на камбузе навёл наш будущий капитан!

 

                                                   ОЙ, ТУМАНЫ МОИ, РАСТУМАНЫ…

 

И никакие они не мои. Это в песне так поётся. Но туманы окружают нас постоянно.

Висит такой белый-белый туман, кажется, что можно взять его в охапку, густой-густой. Нос корабля с мостика не различить.

В таком тумане хорошо в прятки играть – отошёл на десять метров – и тебя не видно. А может быть и видно. Но если белой простынёй накрыться, тогда нормально. Да нет, нель- зя простынёй. Кто-нибудь испугается, прибежит домой и будет рассказывать, что в Аркти- ке привидения водятся…

В таком густом-густом белом тумане, белая радуга появляется. Близко-близко, кажется, что она с борта на борт перекинулась. А белая она потому, что неба синего не видать, солнышка ясного не видать, только белый снег и белый лёд кругом. Вот и она белая.

Но всё-таки туман отодвигается к горизонту и клубится, клубится вдали, как живой.

По цвету тумана можно определить: что там впереди? Если туман тёмно-синий, почти чёрный – значит, там большие пространства воды. Если туман белый – впереди ледовые поля.

Раньше в таком густом тумане корабли сбавляли ход, на мачте в специальной бочке си – дел специальный матрос с острым зрением – вперёдсмотрящий — и смотрел, нет ли какой неприятности впереди. И в колокол били, чтоб встречные суда не столкнулись.

А сейчас на судах есть всякие приборы – радары, локаторы, эхолоты и они всё видят: и льдинку, и льдину. И вахтенный помощник капитана отдаёт команду:

- Лево руля!-

Рулевой повторяет:

- Лево руля. – И огромный айсберг проходит мимо. На его морщинистой, изрытой време- нем поверхности сидят чайки. Увеличенные и приближенные туманом, как увеличитель -ным стеклом, они с любопытством заглядывают в иллюминатор моей каюты.

 

ИНТЕРЕСНЫЕ СЛОВА

 

За время моего путешествия больше всего я находился на мостике.

Вот сказал сейчас слово мостик и подумал: а как оно появилось?

Я вообще люблю всякие интересные слова. Встречу какое-нибудь и повторяю, повторяю, как леденец во рту перекатываю, стараюсь догадаться: почему оно такое?

Вот слова мостик и рубка. Ну, с мостиком, я думаю, всё ясно, оно само за себя говорит.

Вам, конечно, приходилось когда-нибудь стоять на середине моста через реку. Он высоко над водой, с него далеко вперёд видать. И в стороны до берегов, которые он сое – диняет. И назад вид открывается.

Так и мостик ледокола высоко возвышается от борта до борта. И видать с него во все стороны. На мостике находятся всё необходимое для управления судном.

Здесь же, на мостике, выделено отдельное помещение для штурмана – штурманская рубка, где он по картам прокладывает курс корабля. И радиорубка, откуда осуществляется связь ледокола с портом приписки – с Мурманском, с другими корабля -ми. Да хоть с целым миром общайся – спутниковая связь позволяет.

И вот с этим словом рубка у меня возникли затруднения. Рубка, значит, рубить. А чего ру- бить штурману и радиоинженеру в своих рубках? Не карты же и провода…

Понятно, на военном корабле. Там из боевой рубки управляют орудиями для стрельбы по неприятельским судам – с врагом рубятся.

На небольших судёнышках на палубе только одно помещение, закрытое от ветров, дождей, от высоких волн. Оно называется рубка. Отсюда капитан и судном управляет, связь поддерживает, и со штормом борется, то есть рубится. Может отсюда? Не знаю.

На ледоколе мне никто не смог объяснить, почему рубка – рубка. В морском словаре, что у меня есть, тоже не сказано.

Может быть, вы найдёте объяснение. А если папа поможет, то наверняка найдёте! Вдвоём легче. Я-то один искал.

 

 

 

ОПЯТЬ РЫБА!

 

Замечательный прибор – локатор! Он всё видит и то, что близко, и то, что далеко. Как далеко? Да хоть на сто километров. Видит и айсберг, и льдину, и волны на поверхности моря. А вот тюленя, моржа или кита локатор не видит. Для этого другой прибор есть – эхолот. Он и огромного кита, и маленькую рыбку фиксирует, даже определит вид рыбы.

Такой прибор для рыболовецкого судна – главный.

Вот как раз наш локатор показал «рыбака» — так моряки называют эти суда. Ой, какая тяжёлая работа у моряков там!

Представляете: выловили гору рыбы. Её нужно срочно разделать. Моряк-рыбак стоит у конвейера, А по конвейеру плывёт бесконечная серебристая лента рыбы. Моряк хватает рыбину, отсекает голову, дальше её передаёт, следующий вычистил внутренности – дальше передал, следующий засыпал рыбу льдом. И так восемь часов! Потом восемь часов отдохнул и снова к конвейеру. По четыре-шесть месяцев в море…

А свежая рыбка – вкусная! День её моряк поел, два поел, ну три дня. А на четвёртый – глаза б её не видели, но идёт к конвейеру и видит, видит, видит эту рыбу. Полгода.

Наконец приходит судно в порт, моряк выходит на берег и едет домой в какой-нибудь город в средней полосе. Не все же моряки в Мурманске живут.

А в том городе моря никогда не видели, а свежую рыбу — сто лет назад.

Заходит моряк домой, а жена ему говорит:

- Садись, дорогой, обедать будем. Я как раз по случаю купила свежей рыбки. –

- Караул! – Кричит моряк, — Я сам уже, как рыба стал – чешуёй покрылся! – И убегает из дому.

Ну, это я так… Жена моряка знает, что ему после рейса надо.

И знает, что рыбу ему нельзя показывать, даже на картинке.

 

В БАРЕНЦЕВОМ МОРЕ

 

Ничего себе, простор какой! На тысячи километров в любую сторону. Воды – прорва!

Хорошо, погода тихая, штиль, иначе бы эта прорва воды дала себя знать. Хоть «Победа» и сверхмощный ледокол, но неохота ночью в койке перекатываться от переборки к бор –тику и обратно.

А ручку ловить по столу? Стол тоже с бортиком, ручка не упадёт, но поди, поймай её! А писать как?

А обедать? Ложку супа до рта не донесёшь. Нет, хорошо, что спокойное море, гладь какая…

Вот бы по этой глади на водных лыжах за ледоколом на канате, сорок километров в час!

Это для автомобиля сорок километров -  не скорость, а для ледокола очень даже хорошо. Но, наверно, холодно будет. Надо все одёжки, куртку с «Атомфлотом» на спине, да ещё спасательный жилет. Буду, как капуста…

Нет, на лыжах не хочется. Лучше на воздушном шаре за ледоколом на канате. Только, чтоб кабинка-гондола была от ветра. Сверху видно ещё дальше. Лети, да лети. А если чаю захочется? Я чай люблю. Термоса с собой нет. Как опускаться? Шар не вертолёт.

Во! Вертолётом можно было бы, вон он на корме стоит.

А вертолёт зачем? Я летать на нём не умею, да и капитан не разрешит.

Господи, чего это я придумываю себе… Разве мне здесь, на верхней палубе плохо? А в каюте? Сиди, да почитывай, да в иллюминатор поглядывай. А то лыжи, воздушный шар…

Ладно, до дома доберусь спокойно, а там опять придумаю себе какое-нибудь приключе- ние.

                        ЖИВОЕ МОРЕ

 

В Баренцевом море штиль. По пути нам постоянно попадают тюленьи стада. Тюлени то ныряют, то выныривают и сосчитать их невозможно.

Да мне это и не нужно. Главное – тюлени есть, киты плавают, моржи на островах загорают, значит, море живёт!

В Баренцевом море очень часто бывают штормы до семи баллов и больше. А это – серьёзно.

Но сейчас – штиль. На воде гладь. Ледокол носом делит эту гладь надвое, море расхо – дится всё шире от носа к середине корабля, а за кормой снова соединяется, сшитое ровным, правильным швом. Ещё бы! Три машинки строчат, то есть три винта.

Чем дальше за корму, тем рубец ровнее и ровнее, а потом полностью рассасывается, сглаживается. И снова гладь.

Море живое существо. Оно дышит и на берегу это явно видно: вдох-выдох, вдох-выдох, прилив-отлив, прилив-отлив.

Море волнуется и чем больше, тем выше волны.

Море сердится и тогда волны увеличиваются, растут, пенятся белыми барашками, накатывают валами…

Когда начинается шторм, значит, что-то, где-то не так, что-то произошло и море выходит из себя всем своим существом.

Вы ведь тоже, когда стукаетесь пальцем ноги о камень, скачете, машите руками, кричите, плачете, то есть страдаете всем своим телом. Так и море.

Сейчас на море гладь. Я думаю, море чувствует, что наш ледокол отличный, экипаж на нём надёжный, моряки всё делают по-доброму, по-честному. А раз так, чего же волно -ваться и выходить из себя?

 

 

                                                               ДОМОЙ!

 

Всё! Стоянок больше не будет. Домой! Ледокол просто бежит, как соскучившаяся по домашнему овсу лошадка после долгой дороги.

Кстати говоря, подо мной в чреве ледокола огромный табун из семидесятипяти тысяч лошадок. Атомный реактор один заменяет столько.

Ледокол скоро бежит по Баренцеву морю, а время бежит ещё быстрее. И я беспокоюсь, что я не успею сделать то, что наметил. Надо, вот, ещё раз поговорить с табунщиками, то есть с моряками, что управляют атомным реактором – ядерными физиками. О, это такие физики, что физики других специальностей снимают перед ними шляпу!

Жалко, шляпы сейчас не носят…

Ядерных физиков и на ледоколе уважают, тем более, что редко видят. Рабочее место физиков внизу, у реактора и называется ЦПУ – центральный пульт управления. Во время вахты они неотрывно наблюдают за десятками приборов, показывающих работу реакто – ра. Атомный реактор – это же почти атомная бомба! Тут надо смотреть в оба. Они и смотрят и, конечно же, от такого напряжения устают.

А после  вахты, кто в сауне расслабляется, кто в тренажёрном зале качается, кто в бассейне плещется. А кто идёт и туда, и туда.

Вот и я пойду сейчас в бассейн, поплаваю. Заодно и с физиками пообщаюсь. Они как раз с вахты сменились. Скоро в порт придём, где я их потом увижу?

 

 И Я УЖЕ ЛЕЧУ!

 

Вот вы идёте в поход ну, например, в горы и не знаете маршрут, что вы делаете? Берёте проводника. Так и судно, когда заходит в порт, его тоже ведёт проводник – лоцман. Даже, если капитан знает порт лучше дома родного. По правилам мореходства на судне должен быть лоцман. Он отлично знает рельеф дна, обстановку в порту, где свободное место на причале.

На специальном катере лоцмана доставляют на корабль. Если лоцмана плохо встретить, он, конечно, проведёт судно, но может поставить в такое место на причале, что оно будет неделю ждать разгрузки. А для торгового судна это очень важно. Потому лоцман – очень уважаемый человек!

Капитан встречает его у трапа, ведёт в свой капитанский салон, там угощает вкусными бутербродами и кофе. Или чаем. Лоцман угощается вкусными бутербродами, вытирает рукою усы и поднимается с капитаном на мостик. Всё! Теперь он тут главный. Дежурная вахта выполняет любой его приказ. Да что там приказ! Ловит каждое слово.

Перед самым портом буксирный катер берёт ледокол на буксир. Тянет, старается, упира- ется изо всех сил и тяжёлый корабль медленно и послушно идёт следом.

Если ледокол будет грести огромными лопастями трёх своих винтов, начнётся такое движение воды, что она подмоет причал. А пароходов в порту несколько десятков. Причала и на одну навигацию не хватит. Потому нужен буксир. У него маленькие лопасти.

Но вот ледокол тихонько стукается о кранцы – специальные амортизаторы. Палубная команда бросает канаты – отдаёт концы – на причал.

Опускается трап. Ура! Я на берегу. Так приятно чувствовать под ногами не дрожащую палубу, а твёрдую землю. Так легко! И я лечу, как на крыльях, несмотря на свой тяжёлый чемодан.

 

НА БЕРЕГУ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА

 

Когда я вернулся из своего путешествия к Северному полюсу, соседка спросила:

- Как там Северный полюс? На берег выходили?

Мой хороший приятель – почти о том же самом:

- А на берегу Северного полюса есть растительность?

Я понял, что анекдот, который мне рассказал один из помощников капитана, относится к ним.

Поспорили вахта на мостике с вахтой из машинного отделения, у кого сложней работа. Спорили, спорили и решили поменяться местами.

Ну, вахта из машинного отделения поднялась на мостик, а вахта с мостика спустилась вниз. Дежурят, значит, следят за двигателем. Смотрят, двигатель как-то не так работает, с напряжением.

Они звонят на мостик и спрашивают у своих сменщиков:

- Эй, что там у вас такое? Тут подшипники в двигателе плавятся.-

А с мостика отвечают:

- Ребята, сейчас ещё одну сопочку пройдём, и легче будет!

Когда первые полярники пытались достичь Северный полюс, они предполагали, что эта географическая точка находится на суше. Некоторые видели какие-то земли и отмечали их на карте. Потом оказалось, что эти земли – миражи, как Земля Санникова, например. Слыхали о ней?

Потому я решил сразу ответить тем, кто будет задавать подобные вопросы:

Северный полюс находится в центре Северного Ледовитого океана, глубина океана там – четыре с половиной километра, до ближайшей земли оттуда – тысяча километров. Так вот:

На Северном полюсе ни-ка-ких бе-ре-гов не-е-ет!!!

 

                                                               ЭКИПАЖ

 

Проснулся, лежу, глаза не открывая… Отчего это диван подо мной не дрожит? И вентиляции не слышно…

Кто-то по груди топчется… Снится, что ли? Сейчас повернусь на бок, подремлю ещё…

Мурлычет кто-то и лоб лижет… Открываю глаза – Кеша! Значит, я уже дома и соскучившийся кот по мне ходит, будит меня.

Надо вставать. Сейчас на ледоколе вахтенный помощник капитана объявляет по гром- кой связи:

- Судовое время семь часов, тридцать минут. Экипаж приглашается на завтрак! –

Надо и нам. А какой мы экипаж: супруга Алёна, я, да кот Иннокентий? Даже для семейного экипажа маловато, не то, что для судового.

Вот если б мы пригласили своих ребёнков со своими ребёнками, да племянников и племянниц с их папами и мамами, было бы похоже на экипаж небольшого судна.

А если б ещё Кеша собрал всех своих детей и внуков – такого экипажа на целую эс – кадру хватило!

Но это я так, фантазирую, пока зарядку делаю…

Сейчас пойдём с Кешей завтракать, а третий член нашего семейного экипажа – уже на работу убежала. Я – в отпуске, а Кеша никогда и не работал, лентяй этакий! Хоть бы чайник включил, пока я мыться буду.

 

МОБИЛЬНИК

 

Номер своего мобильного телефона я уже десять лет не меняю и помню его наизусть: 89113063589. С мобильником удобно. Но на ледоколе мобильной связи не было и никто меня не отвлекал от работы, как сейчас.

Сижу на даче, работаю. Вдруг звонок, поговорили. Опять звонок, опять… Спрашивают, как на Северный полюс сходил. Да замечательно! Но не будешь же одной этой фразой отвечать людям. Вот и рассказываю, но иногда чувствую, что собеседник мой слушает равнодушно. А вопросы задаёт из вежливости, а я рассказываю, время теряю. От таких собеседников я теперь научился отделываться коротко.

Звонок, спрашивают:

- Как там Северный полюс? –

Отвечаю:

- Северный полюс – круто! – Или: — Северный полюс – клёво! – Или: — Северный полюс – супер! – И всё. И у собеседника нет вопросов. А что ещё спрашивать, всё понятно.

А вообще-то жаль, что на ледоколе не было мобильной связи. Я бы позвонил

метеорологам на острове Хейса и сказал им, что они настоящие мужчины!

Позвонил бы друзьям и узнал, как сыграл мой любимый «Зенит».

Позвонил бы супруге и спросил, как там она, сильно без меня скучает? И попросил бы погладить Кешу от моего имени. Хотя Кеше всё равно от чьего имени, лишь бы гладили.

Да и сейчас на даче… Сижу один, будний день, соседи все на работе, поговорить не с кем. Но мобильная связь – есть! Вот и общаюсь – я звоню, мне звонят. А если нужно сосредоточиться, как сейчас, я мобильник отключаю. Так что вы мне пока не звоните. Абонент недоступен!  Временно.

 

 

ПЕРВЫЙ ШАГ

 

Когда  я вернулся с Северного полюса, хотел подумать про себя: какой я молодец, вон куда добрался!

Ой, да много ли смелости надо – на ледокол подняться? Главное не споткнуться на трапе! Смелость в другом – решиться на это.

Каждый раз, когда я собирался куда-нибудь: в далёкие поморские сёла на краю земли, куда только вездеходом и вертолётом добираются, вокруг Кольского полуострова, на ди- кий необитаемый остров в Белом море, на Северный полюс, долго раздумывал, надо-не надо, ехать-не ехать. Как я уеду от привычных дел, от любимых жены Алёны и кота Кеши? Как они без меня будут? Ой, а как я без них? Думал, думал и в каждую поездку — как в воду с головой! А потом выныривал довольный…

Наверное, я такой нерешительный, что ли…

Даже, когда звонит будильник рано-рано и вся пятиэтажка спит, и Кеша под боком дрых- нет сладко, каждый раз думаю: вставать-не вставать? И Кеша, приоткрыв глаз, кивает головой: полежи, полежи… Если ты встанешь, начнёшь постельное бельё собирать, тогда и мне с дивана слезать. Полежи…

Думаю, думаю, тяну с дивана себя за волосы, поэтому, наверное, они на макушке моей редеют. И вот – встаю! Делаю первый шаг.

После гантелей, иду в ванную, смотрю, как тугой струёй бьёт в ведро ледяная вода, снова думаю: может, не надо сегодня? Но когда вылью воду на себя, радуюсь: опять я решился! И весь день у меня складывается удачно, потому что я с утра победил себя.

Вот и сейчас, прежде, чем рассказывать об этом, долго думал, писать-не писать? Скажут ещё:  хвастаюсь, что зарядку делаю, водой холодной обливаюсь… Потом решил: а пусть говорят! Зато вам это подскажет: как важно сделать первый шаг.

 

ОДИНОЧЕСТВО

 

Я люблю, когда дома в своей комнате один. Никто не беспокоит, не мешает, сижу, занимаюсь своими делами спокойно.

А ещё лучше на даче. Печечку натопил. Чайник вскипятил, хорошо! Сам себе хозяин.

Но признаться, я немного лукавлю. Я люблю дома быть один, но знать, что за стеной супруга Алёна делает записи в медицинских картах своих пациентов. Каждый вечер всё пишет, пишет. Она у меня писатель!

На даче я тоже не один, Кеша-то – со мною! Да соседи, их, правда, немного, но всегда, кто-нибудь, да есть. А если уж совсем затоскую, прыгнем с Кешей в машину, пятьдесят минут – и дома.

Но там, в Арктике, на бескрайних просторах оказаться? Невозможно. Даже с супругой Алёной и котом Кешей. Одни,  на тысячи километров – ни человечка. А вдруг медведь белый? Не пойдёшь же к нему знакомиться:

- Здрасьте! Мы ваши новые соседи. –

Будешь думать, чтоб у медведя не возникло желания познакомиться с тобой.

Нет, одному в Арктике страшно, жутко.

Но всё равно тянет Арктика к себе своими просторами!

И я могу там оказаться, запросто! Не на ледоколе, не на самолёте. Ещё быстрее. Знаете, как? Мысленно. Подумал – раз! И я уже там. Постоял, походил по льдинам, голубой водички из голубой лужицы попил. А потом снова – раз! И я уже дома.

Я могу это делать каждый день столько раз, сколько у меня фотографий сделано за время путешествия. А их больше тысячи! Разглядывая их, каждый раз я возвращаюсь в Арктику, в её далёкую, странную, ледовую бесконечность.

Я оставил в Арктике частичку своей души. Наверно, ей там очень одиноко, она зовёт меня, потому я снова и снова возвращаюсь к ней, возвращаюсь в Арктику.

                                                             

                                                           СЧАСТЛИВЫЙ

 

Брожу по своему лесу, что рядом  с дачей  и думаю: отчего мне так хорошо? И грибов в лесу нет, и урожай на дачном участке – так себе – из-за жаркого лета, а я счастливый.

Потому что открытие для себя сделал – Арктику повидал, красоту и величие её ледовых просторов, первозданную суровость островов Земли Франца Иосифа.

Открыл места, давно открытые другими. Открыл для себя — и мне так хорошо.

А как чувствуют себя те, что вообще впервые открывают какие-то земли, острова – пер – вооткрыватели? Не сразу у них получалось, но они добивались своего, были упрямыми, как говорила моя бабушка – упёртыми.

Ну вот, например, подошёл человек к закрытой двери, толкнул – не открывается. Он и ушел. Второй – то же самое. А третий толкнул, не открывается, он ещё раз толкнул, не открывается, человек плечом навалился, ногами в землю упёрся – открылась! Он вошёл и другим теперь войти можно.

Хорошо быть первооткрывателем! Чтобы мне такое открыть, чтоб и другие могли порадоваться? Все острова, тем более земли, уже давно открыты. Да и поздно мне острова открывать. К этому смолоду готовиться надо…

А потом подумал: из семи миллиардов жителей Земли Северный полюс посетили всего тысяч пятнадцать. А в нашей стране – и того меньше.

Надо попробовать рассказать о том, что я сам впервые увидел. Другие узнают и для себя открытие сделают и тоже порадуются.

И я попытался это сделать. Это не сложно, главное, чтоб интересно было. И я упирался. Я очень старался, честное слово!

 

            ВДАЛЕКЕ

 

Где теперь ледокол «Победа», какой градус пересекает?

Я снова и снова жалею, что с ледоколом нет мобильной связи. Сейчас там другой, сменный экипаж, а тот, с которым я ходил в рейс – в отпуске.

Но я бы позвонил именно ледоколу. Я бы обратился к нему по-старинному:

- Здравствуй, батюшка ледокол! – И поклонился ему, хоть он и не увидел бы этого.

А что? Он действительно, как батюшка, как отец для членов экипажа. Он кормит их своей работой и кормит буквально – в кают-компании.

Он защищает их от ветра и стужи, от снега и дождя.

Корабль для моряков – живое существо. У каждого корабля даже день рожденья есть!

У ледокола «50 лет Победы» — это 23 марта 2007 года, когда на ледоколе был поднят его флаг.

Я бы позвонил ледоколу и спросил, как его самочувствие. И он ответил бы мне:

- Отличное самочувствие! По всем корабельным меркам я в полном расцвете сил! –

Я бы спросил, как его дела. А как могут быть у корабля, на котором такие профес -сиональны моряки? Отличные дела!

Я бы пожелал ему доброго пути и счастливого возращения. И он ответил бы мне долгим гудком. И я услышал бы этот гудок в трубке!

 

ЧЕЧАКО

 

Если эта книжка попадёт в руки настоящему полярнику, он, наверное, презрительно скажет: — Чечако!

Так в рассказах Джека Лондона опытные золотоискатели называли новичков, прибывавших на Аляску в долину реки Юкон искать своё золото.  Чечако…

И полярник будет прав,

Вот представьте, что вы всю жизнь живёте под небом, закрытым тучами. И вдруг однажды тучи раздвинулись и между ними показалась узкая, освещённая солнцем полоска ярко-синего неба!

Вы восхищены, поражены и долго будете рассказывать, какое небо прекрасное. Но всего неба вы не видели и судите о нём только по одной узкой полоске.

Так и я прошёл на ледоколе по узкой полоске Арктики. Ну, спускался на льдины, высаживался на острова Земли Франца Иосифа. Но этого хватила, чтоб я навсегда полюбил её…

Вообще Земля Франца Иосифа – легендарная земля! Через её острова прошла вся история освоения, покорения Арктики. Все трагедии и победы.

ЗФИ до сих пор ещё хранит много тайн и загадок.

К моему большому счастью, я ступал на ЗФИ, прикоснулся к ней.

Да, никакой я не полярник. Я – чечако, новичок. И даже не новичок. Новичок – человек, который начал заниматься каким-либо делом, чтоб изучить его, овладеть им.

А я так, путешественник, заглянувший в щёлочку двери, приоткрывшейся в Арктику. Что- бы стать полярником, нужно поработать на дрейфующей станции, пожить на арктических островах, пройти на лыжах во льдах не один десяток километров.

Надо испытать себя в Арктике и, чтобы Арктика испытала тебя. И за всё время не предать ни товарищей, ни себя, ни саму Арктику.

А я всего этого уже не успею…

Пусть простят меня бывалые полярники за то, что я рассказываю об Арктике, наверное, слишком восторженно.

Знаете почему? А чтобы вас увлечь! Вы-то успеете стать полярниками.

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

1    С САМОГО НАЧАЛА                                                                  1

2    МОРСКОЙ ЯЗЫК                                                                       1

3    НЕ ЗАЯЦ                                                                                     2

4    БЕСКОНЕЧНОСТЬ                                                                                  3

5   КАК МЕНЯ ПРОВОЖАЛИ                                                                       3

6    СЕРДЦЕ И МОЗГ                                                                        4

7    ЗАВЕДУЮЩИЙ ХОЗЯЙСТВОМ                                                  4

8    ИСКУССТВЕННЫЙ СПУТНИК                                                     5

9    НЕ ХОЧУ!                                                                                    6

10  ИЗ ЛЕТА В ЗИМУ И ОБРАТНО                                                  6

11  МАТЕМАТИКА                                                                           7

12  КООРДИНАТЫ                                                                           8

13  ШКОЛЬНОЕ УВЛЕЧЕНИЕ                                                          8

14  УЧЁНЫЙ                                                                                      9

15  Я ВИДЕЛ КИТА                                                                           10

16 ТЁПЛОЕ ТЕЧЕНИЕ                                                                                   10

17 АЙСБЕРГ                                                                                      11

18  СЛОВО КАПИТАНА                                                                    12

19  ТРИНАДЦАТАЯ КАЮТА                                                              13

20  АРХИПЕЛАГ                                                                                13

21  ДРУЖНЫЕ РЕБЯТА                                                                     14

22  ЗА ГРИБАМИ ХОЧУ!                                                                   15

23  НАЧАЛО ЖИЗНИ                                                                        15

24  БУХТА ТИХАЯ                                                                             16

25  УСАЧ  УСАЧА                                                                              17

26  МАКАРОНЫ И БАЗАР                                                                17

27  ВИДЕНИЕ                                                                                               18

28  ОБЫЧНОЕ ЛЕТО                                                                        18

29  ЛЕДОКОЛ                                                                                              19

30  ГРОМАДИНА                                                                              20

31  ЗАЧЕМ ЛЕДОКОЛУ МАЧТЫ                                                      20

32  СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД…                                           21

33  РУЛЕВОЙ                                                                                    22

34  НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ                                                          23

35  КАК Я КИТАЮ ПОМОГ                                                              23

36  НЕ ПОВЕЗЛО                                                                             24

37  КАК ПОЯВЛЯЮТСЯ МОРЯ                                                        24

38  НОРМАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ                                                               25

39  ЛАКОМКА                                                                                               26

40  В ГОСТЯХ У БЕЛОГО МЕДВЕДЯ                                                26

41  ЗЕМНАЯ ОСЬ                                                                             27

42  ЛЕДОКОЛ №2                                                                            27

43  БЕЗ ЛАПШИ                                                                               28

44  СЛЕДЫ                                                                                        28

45  МЕДВЕДИЦА                                                                              29

46  ХИТРЫЙ НАВИГАТОР                                                                 29

47  ЧИСТАЯ АРКТИКА                                                                      30

48  ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ                                                                                  30

49  НИЧЬЯ ТЕРРИОРИЯ                                                                   31

50  НА МАКУШКЕ ЗЕМНОГО ШАРА                                                           32

51  ВОКРУГ ЗЕМЛИ                                                                         32

52  ДЕНЬ ДА НОЧЬ                                                                          33

53  УКАЗАТЕЛИ                                                                                33

54  КАК ДОСТИЧЬ ПОЛЮСА                                                                       34

55  ОСТРОВ ВАШЕГО ИМЕНИ                                                        35

56   ЯБЛОКИ                                                                                    36

57  ПЛОТ                                                                                          36

58  ТИШИНА                                                                                     37

59  БЕЗВРЕМЕНЬЕ                                                                           38

60  ПРИВЕТ ОТ МИШКИ                                                                  38

61  ГОЛУБЫЕ ОЗЁРА                                                                        39

62  СОВСЕМ НЕ ПРО ПОЛЮС                                                         40

63  ЧУЖОЕ ПРОСО                                                                          40

64  ВАХТЫ И ПРАЗДНИКИ                                                               41

65  ЭХ, НАДО БЫЛО…                                                                     41

66  КАК СТАТЬ КАПИТАНОМ                                                                      42

67  С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ КАПИТАН                                                           43

68  ОЙ, ТУМАНЫ МОИ, РАСТУМАНЫ…                                         43

69  ИНТЕРЕСНЫЕ СЛОВА                                                                44

70  ОПЯТЬ РЫБА!                                                                            45

71  В БАРЕНЦЕВОМ МОРЕ                                                             45

72  ЖИВОЕ МОРЕ                                                                            46

73  ДОМОЙ!                                                                                     46

74  И Я УЖЕ ЛЕЧУ!                                                                           47

75  НА БЕРЕГУ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА                                            48

76  ЭКИПАЖ                                                                                     48

77  МОБИЛЬНИК                                                                             49

78  ПЕРВЫЙ ШАГ                                                                             50

79  ОДИНОЧЕСТВО                                                                         50

80  СЧАСТЛИВЫЙ                                                                            51

81  ВДАЛЕКЕ                                                                                    52

82 ЧЕЧАКО                                                                                       52